На следующий день Чаграй снова проверял меня на прочность, и день закончился в миноре.
Ледяной поток вымывает мои внутренности, мускулы, эмоции и этому нет конца. Вечером лежу как бревно на субботнике в ожидании Ленина. Нужно бежать как можно быстрее. Ещё пара дней и я вообще превращусь в развалину. Психея услужливо сунулась в мою психику, но я привычно отпихнул её подальше. Я до сумасшедшей дрожи боялся того, что может произойти, если я пущу душу в своё Я. Где гарантия, что я не перестану существовать как личность? Что она не пожрёт меня, как сожрала все мои воспоминания, всю мою натуру. Осталось только ощущение своего Я. Последний бастион. И я не сдам его, чего бы мне это не стоило. Лучше боль.
Вот только побег становится всё более проблематичным. Я застонал и открыл свои вторые глаза.
Всё это напоминает игру в мафию. На город опускается ночь и вот открывает глаза мафия. Теперь нужно назначить жертву. Но не сегодня.
Сегодня, девушка.
Простая логика подсказывает, что пленница либо в одной из соседних камер, чтобы далеко не бегать, либо наоборот нас держат далеко друг от друга. Соседние камеры пусты и я отправился куда подальше.
Её комната точная копия моей, только в другом конце длинного коридора. Пришлось пройти череду пустых камер и кладовок, складов, пока не нашёл то, что искал.
Она похожа на картинку. Белые тонкие черты лица вырезаны на заштрихованной карандашом подушке. Тёмные волосы подчёркивают ослепительную кожу. Я залюбовался точёными чертами. О чём она думает?
Надо сообщить ей о себе. Но как? Я поднял взгляд в сторону видеокамеры в стене. Такая же, как у меня. Безжизненный зрачок. Стоит что-нибудь предпринять и через пару минут здесь будет куча охраны со специальными очками. А через камеру пустят синий периметр. И мне конец.
Я чувствовал, что девушка не спит. Лежит с закрытыми глазами. Я впервые видел её своим новым зрением. В камере была тьма, но для меня теперь всегда день.
Нужно привлечь её внимание. Если я нажму на пол и включу свет, это увидит камера. Если подниму что-нибудь, будет то же самое.
Вика чувствовала, что скоро умрёт. Судьбу не обманешь.
Рука болела от внутривенных вливаний. Они всё-таки нашли способ обойти её сопротивление. Но, несмотря на все витамины, она понимала, что умирает. Не от голода, а просто потому, что пришло её время. Тихая смерть в каменном мешке. Она давно воспринимала жизнь сквозь глазницы пустого оскаленного черепа. Даже не удивилась, когда за ней пришли. Просто смерть изволила явиться в виде седого мужика лет пятидесяти. Её право.
