— Дурак, — Жорик щелкнул колесиком, транзистор пискнул, передал штормовое предупреждение на завтра и на том, похоже, испустил дух. Жорик помолчал: глупо, в конце концов, обижаться на свое отражение.
— Ну, украли, украли у меня деньги! — не выдержав, вскочил «земляк». — Хмырь один напоил, гад!.. Ну?! Ударь, ударь, вот, лом возьми, ну?! Веришь?! У-у!
Жорик сдернул резинку с приемника и бросил на уголь плоскую батарейку. Полегчавший корпус протянул «земляку».
— На. Батарейку достань.
— Как это?! — оторопел тот. — Ты — мне? Вот это? За что?!
— За то самое.
— Врешь! В милицию заманиваешь! Не боись! Валяй! Вот он я, тут, с потрохами…
— Дурак, — сказал Жорик и поднялся.
— Не-ет! Ты погоди! — догнал его в темноте «земляк». — Ты… это… забирай свою тарахтелку! — Вдруг залился мелким бесом, словно в горле запрыгала горошина, засуетился. — А я тут разжился, ха! При кочегарке-то! Факт! Со вчерашнего вкалываю! Подменил одного, скопытился тут землячок… Сапоги вот дали… Хоть в армию счас! Местеч-ко — теплее некуда!
— А как же с этим… достоинством?
— Чего?
— Ну… Ты же запретил себе работать, — усмехнулся Жорик. — У тебя же этот… принцип!
— А-а, ты об этом… — почесался «земляк». — Хрен с ним! Ты-то каким ветром?
— Попутным… Я не один.
— Но?! Ты даешь!
— Курить есть? — облизнул губы Жорик.
— А то нет! Айда ко мне!..
Старуху они пристроили на лучшее место — на продавленный кожаный диван. В мрачном зале кочегарки в окружении больших маслянистых луж под высоким, теряющемся в темноте потолком ровно гудели, полыхая жаром, котлы. А в отгороженной фанерой бытовке было светло, на застеленном клеенкой столе сипел чайник, со стенки улыбались прикнопленные кинозвезды. На шатких ножках в углу — шкафчик с небогатой посудой.
Поминутно выбегавший проверять давление в котлах «земляк» наконец успокоился. Отхлебнул из кружки крепко заваренного чая, кивнул на вырезки из зарубежных журналов.
— Парнишка один… Его и скрутило — в больницу увезли! А тут я… Ни паспорта, ни сапог. Взяли с этим… испытательным, ха! Спецуху обещали… Бес попутал на этой станции соскочить! Товарняк застопорили! А я на этот раз с чувством, с толком сел — в натуральном вагоне! Сена — завались! На юга подался!
«Земляк» похихикал в своей манере, бросил озабоченный взгляд в раскрытую дверь бытовки — во тьме багровой каемкой полыхала топка, — отхлебнул из кружки. Жорику было хорошо, клонило в сон. Старуха на диване уже посапывала, прислонив у изголовья палку.
