Окно в дежурке линейного отдела милиции было зарешечено 55 виде восходящего солнца. Или заходящего, скривился Жорик, но это уж кому как… Первый испуг прошел: он понял, что его задержали случайно. Не нравится он начальству, доверия не внушает, но с этим пора бы свыкнуться. Вообще-то сержант, так ретиво исполнявший службу на людях, по пути в отдел смягчился, перешел на родной язык, но Жорик сам все испортил: засуетился, замельтешил, стал словоохотлив. Дурак и есть! В конце концов, не воровал он этих валушков! А деньги он внесет, отработает тем же плотником, если надо…
Старшина милиции, сидевший за столом с несколькими телефона ми, грузный, с пшеничными усами, чем-то напомнил ему председателя Базарова. Но разговаривал вежливо, обещал все выяснить, поинтересовался, к кому товарищ колхозник приезжал. Жорик решил не обижаться на «колхозника» и ответил, что к родственникам. Это была почти правда, почти оттого, что отныне он своего двоюродного брата таковым не считал и желал ему разбиться на «Жигулях» у первого столба. Старшина, переспросив фамилию брата, снял телефонную трубку, предложил обождать за перегородкой. Жорик осмелел до того, что громко попросил у дежурного закурить. Старшина отрицательно пока чал головой и сказал, что нужно потерпеть.
— А много… кхе… терпеть? — облизнув губы, припал к прутьям Жорик. Его снова охватило беспокойство.
— Немного, я так думаю, товарищ колхозник.
Телефон на столе зазвонил.
— Дежурный по отделу… — схватил трубку старшина. — Да, да, товарищ майор… Принял старшина Загоруйко.
Успокоившись, Жорик опробовал задом скамейку — жестковато, но лучше, чем на вокзале: теплее, тише. Сосед в армейских галифе все так же безмятежно посапывал. Жорик улегся на скамейку.
Проснулся он от громких голосов. Протерев глаза, увидел старшину, молоденького сержанта, который его задержал, еще одного милиционера с повязкой, женщину с высокой прической в накинутом на плечи пальто с песцовым воротником. Спинами они загородили того, кому вразнобой что-то доказывали. Жорик вслушался.
— Поймите, — старшина даже встал из-за стола, к которому вроде бы прирос. — Это же небезопасно, в вашем-то возрасте!
— Уважаемая, мы хотим вам только добра! — сержант снял фуражку и обмахнулся.
— Она там настоящий скандал закатила! — виновато пожаловался дежурному второй милиционер.
— Соображать надо! — нахмурился старшина, рассматривая ка кие-то бумаги и маленькую фотокарточку.
— И как таких отпускают без сопровождающего! — тонким голосом пропела женщина и поправила прическу. Она повернула голову к старшине, блеснув сережками. — Понимаете, у меня очередь — нечетный на подходе, все торопятся, сейчас вообще народ пошел нервный. Сами знаете… А тут она! Заладила одно и то же: «Россия, Россия!» Я объясняю: «Россия» ушла. Час назад. Теперь только через сутки. А она — «милиция, милиция!»
