Бодя уже кого-то вызвал по мобильнику.
— Шеф, проблема… На меня наехали и Швейка не отдают… — и спросил у директора: — А ты кто?
— Я — директор.
— Директор, говорит, — сказал в мобильник Бодя и тут же протянул его женщине: — Тебя.
— Чего-о?
— Это, между прочим, Русаченко, — серьезным тоном предупредил Бодя строгую женщину.
Директор тут же схватила мобильник и расцвела, как роза весной.
— Здравствуйте, Сергей Григорьевич! Здравствуйте, дорогой! И вас тоже… Здоровья, любви, а остальное приложится… Спасибо, вашими молитвами… — Директор косо посмотрела на Бодю: — Но вы понимаете, он какой-то странный… ваш сотрудник. Сергей Григорьевич, милый, ну как же я припыленному, как вы говорите, могу доверить пожилого человека? Ну, хорошо, хорошо. Под вашу ответственность. С Новым годом!
Директор вернула телефон Боде и, сохраняя лицо, строго сказала:
— Отпускаю только до третьего числа. На подобные вещи существуют особые процедуры.
И с достоинством ушла, унося с собой реквизированную бутылку виски.
На соседа Струка было жалко смотреть.
— Ша, батяня, — успокоил старика Бодя. — Еще не родился тот человек, чтобы Деда Мороза опустить ниже плинтуса. Зовем Снегурочку… Только вместе. И-и-и…
— Сне-гу-роч-ка! — заблажили все.
— Оп-ля! — Бодя выхватил откуда-то из глубин своего безразмерного пальто еще одну бутылку. — От Снегурочки! С Новым годом!
Ирина сидела в кабинете профессора одной из клиник Гамбурга.
— А вы ему кто? — спросил профессор.
— Я… в общем-то, совершенно посторонний человек. Ну… так, просто давняя знакомая.
— А молодые люди?
— Девушка… родная дочь, а парень… тоже родственник. Близкий…
— Случай уникальный и очень сложный… Не вдаваясь в подробности, хочу сообщить, что три предыдущие операции прошли успешно, а завтра состоится последняя… Самая ответственная и… самая непредсказуемая… Будет применена абсолютно новая разработка… Ноу-хау… нигде в мире еще не применяемая. И если нам будет сопутствовать успех, он очень быстро восстановится и Новый год сможет встретить вне стен клиники.
— А шансы?
— Девяносто на десять.
— Так это же нормально!
— Конечно. Если бы девяносто было на нашей стороне.
Васька лежал в светлой солнечной палате.
Вся голова у него была утыкана разноцветными датчиками.
А Ваське снилось бесконечно широкое замерзшее лесное озеро, малахитовый лед на нем.
И по всему озеру над лунками сидят рыбаки. Их много-много, чуть ли не на каждом метре. Как положено: шубы, шапки, снасти. Только рыбаки-то дети горькие… Ну, по четыре, пять, от силы по шесть лет… Сидят, глупые,
