Я остановился около освещенной витрины булочной, здесь я покупал батоны за 1 рубль 35. За прилавком суетилась все та же продавщица. В воздухе танцевали снежинки и таяли под ногами пешеходов, превращаясь в грязь.
Мимо прокатил автобус, и лицо шофера показалось мне тоже знакомым. Неудивительно, я же ездил по этой линии.
Зажглись уличные фонари, толпа на тротуарах густела, все куда-то спешили, толкали друг друга, весело переговаривались или проклинали погоду, кто-то наступил мне на ногу. И все это казалось мне таким родным и привычным...
Я поднял воротник пальто, надвинул шапку на лоб и свернул в свой переулок. Но внезапно я замер. На противоположном тротуаре появился молодой человек в модном ратиновом пальто с широкими плечами. Он шел, чуть раскачиваясь, и на его узких губах я угадывал насмешливую улыбку.
Я пропустил его и последовал за ним в некотором отдалении. Я знал этого парня, жениха моей дочери. Интересно, что же ее привлекло в нем? Наверно, бойкий характер, наглая самоуверенность, плохо скрытое пренебрежение к людям старшего поколения. Он утверждал, что «предки» — мы для него тоже были «предками» — не в состоянии понять современную молодежь. Возможно, у него были достоинства. Он с отличием окончил МАИ и уже устроился в каком-то «ящике». Но я его не любил. Не любил за вызывающее поведение, меня раздражали его совиные глаза и хищный, с горбинкой нос. Я прозвал его «стервятник». Правда, ко мне он относился вежливо и с уважением, но про себя, конечно, догадывался, что я про него думаю, ведь не дурак был. И, разумеется, платил мне той же монетой. Они с Иркой хотели пожениться, но я ей сразу же сказал: «Свадьбы не будет, пока ты не закончишь институт».
Жалко, что во время похорон я не видел лица этого типа. Теперь-то мне ясно, что моя смерть была ему на руку.
У меня возникло побуждение догнать «стервятника», схватить ею за шиворот, тряхнуть...
Но ярко горят фонари и окна домов, по тротуару шастает народ. И потом, парень может не испугаться, а спокойно, полувопросом со мной поздороваться: «Здравствуйте».
И что мне отвечать, мол, впрямь здравствую? А на следующий день он расскажет своим дружкам: «Вот какую глупую шутку отколол Иркин предок!»
И потом, имею ли я право сейчас вмешиваться в личную жизнь своей дочери? И потом, вдруг они уже поженились? Мое возникновение из небытия плохой подарок для семьи. Мало ли что? Возьмут и отменят мою пенсию. А у Ирки еще нет собственной зарплаты. Ладно, пусть идет своей дорогой.
