— Не всегда, — спокойно объяснил демон, — только за меч.
Его когти все еще были на горле и груди Вернис, но она все равно врезала ему в скулу:
— Извини, что меня не научили давать пощечины.
Но демон устоял на ногах.
— Значит это не просто желание, — определил он, — ты влюбилась. За пять сотен лет моей жизни и такое случалось. В меня много раз влюблялись человеческие женщины. Но я не люблю людей. А мое сердце принадлежит только одной. Уже умершей от старости.
— Думаешь, я так же глупа как ты? — продолжала холодно кипеть Вернис, — я знаю, что мне нечего ловить от любви к демону. Я просто пыталась объяснить тебе, что не хочу продавать тебя на аукционе. Но пока не вижу другого выхода, как…
— Он есть, — нетерпеливо оборвал ее на полуслове прекрасный демон, — отдай мне меч.
— Ты уйдешь, — печально прошептала Вернис, но потом спокойно повысила голос, — ты уйдешь через мир мертвых. Но это не твой мир мертвых. В свой ты все равно не попадешь.
— Откуда тебе знать? — скептически–презрительно выгнул бровь упрямец, — ты там уже была?
— Я училась в школе множественных миров, — с достоинством подняв голову объяснила Вернис, и добавила, внезапно озаренная новой идеей, — есть еще выход.
— Какой же? — без всяких эмоций спросил Оками — Инугами, склоняя к ней голову ближе
— Ты поклянешься быть моим телохранителем. Поклянешься демонской кровью и заключишь со мной демонический договор, скрепленный печатью демонической сущности. Нерушимый договор. Тогда у меня будет право отказаться от заказа аукциона и не продавать тебя. Задатка мне не давали.
— Телохранителем?
— Приходить ко мне на помощь когда моей жизни угрожает опасность. Не нравится? Тогда садовником, уборщиком, выбирай, кого хочешь. Я просто хочу спасти твои жизнь и свободу.
— А как насчет сексуальной игрушки? — осведомился он бесстрастно, но отравленным ядом тоном.
— Если меня на этом поймают с тобой, то тебя продадут как бесхозное имущество на тюремном аукционе, а меня казнят. Это извращение и оно противозаконно. Потому то я тебя и не хочу. Жизнь ценнее пагубной страсти.
— Тебе просто спорить со страстью? — удивился демон так, что даже шевельнул звериными ушами.
— Я с ней не борюсь, — усмехнулась охотница, — я не склонна к саморазрушению в любом виде. У меня к тебе совсем иное чувство, намного более жизнесохраняющее.
Он замолчал, даже его дыхание стало почти неслышным. Потом отмер:
— Что будет после того, как я дам тебе клятву телохранителя?
