Стоп! — крикнул он сам себе. — Теперь уж точно приехали. Нет у меня никаких оснований в чем-нибудь ее подозревать. Я сам все придумал. Шире шаг, ребята, мы шагать пешком не устаем, пускай планета маловата, мы только песенки поем-ем-ем!»
— А что тебе Жук сказал? — спросила Наташка, оборачиваясь.
— Жук? — опешил Юра. — Ах да, Жук. Ерунду. Я ожидал большего. Через две недели будет симпозиум в Ленинграде, там пара докладов будет по моей теме.
— Поедешь?
— Не знаю.
— Но ведь тебе это нужно.
— А как же ты одна с Обратно?
— Какая разница? Я и так с ним целыми днями одна. Тебе надолго ехать?
— Дней на пять..
— Продержусь. Обратно уже большой, я могу с ним в магазин ходить — другие-то ведь ходят. А Светку сегодня попрошу, чтобы приезжала помогать.
«Она действительно хочет, чтобы я поехал, — подумал Юра, — как будто ей даже нужно, чтобы я уехал. Может быть, за две недели я что-нибудь узнаю».
— Ладно, — сказал он, — тогда я, пожалуй, смотаюсь. Это ведь правда ненадолго. Жалко, что один доклад поставлен на второй день, а другой на четвертый. А то можно было бы и быстрее вернуться. Но программа уже утверждена.
(«Ну, я даю! Она ведь теперь будет уверена, что я раньше, чем через пять дней не вернусь. Лихо это у меня получилось. Наверное, могу детективы сочинять. А если правда уехать? То есть как будто уехать: Три ночи переночевать у ребят в общежитии, а на четвертый день вечером вернуться — второй доклад сорвался, докладчик отравился в ресторане котлетой, а вы чем тут занимаетесь? Впрочем, это бред, к ребятам в общежитие нельзя — пристанут с расспросами, сочувствием. На фиг все эти инсценировки. Но интересно будет понаблюдать эти две недели. А в последний момент скажу, что симпозиум перенесли из-за гриппа. Тоже будет интересно».)
— А знаешь, — сказала Наташка, — я от Трандофилова сегодня открытку получила. Он арбузовскую «Таню» собирается ставить. И, знаешь, кого мне предлагает играть?
— Таню.
— Ты представляешь? Эго же не роль, а сказка, мечта.
— В вашем театре?
— Ну и что? У нас эта пьеса разойдется, в ней действующих лиц немного.
— Но это же сентиментальная дребедень.
— Сельские труженики любят сантименты. А потом, это вовсе не дребедень. Это классика.
(«В общежитии появляться нельзя. Три ночи можно и на вокзалах прокантоваться. Там знакомых едва ли встретишь. Останется, правда, еще один вариант: кто-нибудь без приглашения является в гости. „А Юра на симпозиуме в Ленинграде!“ — говорит Наташка. „А я его сегодня в лаборатории видел“. Но это один шанс из ста — едва ли на их Смольную кто-нибудь без предупреждения поедет. Хотя могут и поехать: если в доме маленький ребенок, то родители по вечерам никуда не отлучаются. Ну и пусть являются! Пусть Наташка подумает, что у меня какая-нибудь баба появилась. Может, это на нее подействует».)
