Грулэм очнулся от неимоверной боли во всем теле. Его как будто кто–то рвал на части, особенно усердствуя над головой. Боль не давала прийти в себя, но постепенно понимание всего происшедшего возвращалось к молодому воину. Первое и самое главное, что осознал Грулэм, это то, что он жив. Затем пришло понимание того, что все кончено, что последняя крепость пала. Второе не вызвало у него никаких эмоций, — разве могло произойти иначе, разве не было предрешено все заранее. А что делать со своей чудом сохранившейся жизнью, он пока даже не представлял. Для начала еще нужно было выбраться из–под груды безжизненных тел, сдавивших его со всех сторон. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось это сделать.
Грулэм отодвинул последнее тело и выбрался наружу. И тут же был ослеплен лучами восходящего Ролэнга. Это было лучшее, что ему когда–либо приходилось видеть в своей короткой жизни. Ведь сейчас Ролэнг и был для него символом этой жизни. Потом он повернул голову в другую сторону и совсем рядом увидел переливающуюся всеми возможными цветами крепость, похоже, уже покинутую полчищами Сэтэрна. Об этом свидетельствовал знак Сэтэрна, нарисованный кровью павших на крепостных воротах. Грулэм хорошо знал его значение. Никто не имел права под страхом смерти войти в павшую цитадель. Теперь она принадлежала только самому Сэтэрну. Грулэму пришлось делать свой выбор. Подчиниться — значит стать покоренным и сохранить жизнь. Войти в крепость — означало стать изгоем и избранником смерти. Потому что после этого каждый будет считать за честь убить его и исполнить волю Сэтэрна.
Прежде чем принять решение Грулэм долго всматривался в гору трупов, пытаясь распознать знакомые лица. Как будто они могли помочь ему принять правильное решение. Но так никого и не распознав, он тяжело поднялся на ноги и прошел через ворота. Грулэм решил, что последний оставшийся в живых защитник крепости должен умереть воином, а не покоренным.
В крепости Грулэм легко нашел все, что ему было необходимо, даже свой собственный меч. Подобрав подходящие доспехи и запасшись продовольствием в хранилищах цитадели, он направился к выходу. Какой–то предмет у стены привлек его внимание. Подойдя ближе он узнал своего командира, точнее его голову, которая смотрела прямо на него и смеялась. Грулэм бережно поднял ее и, вынеся за крепостные ворота, положил туда, где должно было быть и само тело. Последний раз окинув взглядом Холм Смерти, он направился в сторону гор. Если у него и был шанс выжить, то только там.
