На мгновение повисла тишина. Вайолет сверлила меня взглядом.
— И как ощущения?
— С одной стороны — хуже некуда, но в то же время — так, словно меня выпустили на свободу.
— Прямо как от снаффа.
— Именно, только лучше, потому что я сам участвовал.
Мы оба замолчали, она уставилась на меня каким-то животным взглядом. Тогда я и понял, что она тоже влюблена в меня.
— Алекс, дорогой.
— Что?
— Я хочу снять с тобой фильм.
* * *
Мы смотрели отснятое вместе, Вайолет все это время держала ногу во льду. Она приняла пару таблеток обезболивающего и уже пришла в себя. Видео вышло хорошим, Вайолет отлично постаралась. Она кричала, когда я отрезал ей палец на ноге, но рука почти не дрогнула. Смотреть, как я ем палец, было почти тем же самым, что и есть его. Но это было не так, как в тот раз, когда я съел свой мизинец. Чего-то не хватало.
— Отличное начало, — сказала Вайолет. — Но нужно больше. Каннибализм — это неплохо, но нужно придумать продолжение.
— Я пытался что-нибудь придумать, но, понимаешь, в голову ничего не приходит. Изнасилования, пытки, убийство — все это было.
Мы смотрели видео и думали. И тут меня осенило.
— У тебя был палец, — сказал я. — теперь моя очередь.
— Хорошо, но больше никаких пальцев, — сказала она. — Это уже будет слишком.
* * *
Я снимал со своей точки зрения. Она стояла передо мной на коленях и делала мне минет. Мы по обыкновению вошли в азарт: глубокая глотка, я отшлепал ее членом по щекам. Потом появился кинжал. Она подразнила меня, потерев его рукоять. Потом начала очень медленно отрезать кусочек моей крайней плоти. Ничего близкого к кастрации — просто оттяпала немного кожи. Сделав это, она принялась исступленно сосать, а потом съела полоску плоти.
Я взорвался ей в лицо, когда она поедала меня. Это был сильнейший оргазм в моей жизни.
Я понял, чего мне не хватало, когда я ел ее палец. Нет, не поедание человеческой плоти возбудило меня — возбудило меня то, что часть моего тела стала пищей. Есть самого себя — отвратительное блаженство, но стать лакомством для прекрасной женщины — это сладчайший фетиш из всех.
К тому же, приближался День святого Валентина.
После того, как меня забинтовали и мы жадно отсмотрели полученную запись, я рассказал Вайолет о снизошедшем на меня прозрении, о величайшем проявлении любви.
— Снафф скучный, потому что там только убийства, — сказал я. — Что, если вместо жертвы будет добровольный участник?
— Черт возьми, — сказала она. — Замечательно.
— Да такого еще никто не видел! Представь: фильм, в котором кто-то умирает по собственному желанию, и ему это даже нравится. Что еще лучше — вместо красивой женщины, которую убивает чокнутый мужик, здесь будет чокнутый мужик, которого убивает красивая женщина. Его не просто убивают, а едят живьем. И ест не только женщина, но и он сам.
