Эйвери оглянулась через плечо на широкоплечего мужчину за пятьдесят в широкой гавайской рубашке, трущегося о костлявую крашеную рыжулю в сексуальной мини-юбке и на высоченных шпильках.
— Кажется, она намного его моложе.
— А, не, миссис Клауд в нише справа от вас.
Эйвери посмотрела в указанном направлении. Брюнетка под пятьдесят закинула ногу на бедро какого-то мужика и играла с открытым воротом его рубашки. Как только ее партнер встал, она его выпустила, подмигнула мужу на танцполе и пошла с кавалером к дверям, замеченным Эйвери раньше.
— Похоже, она решила поразвлечься, — сказал бармен за спиной Эвы.
— Ого. — Округлив глаза, Эйвери снова отвернулась, но мельком посмотрела на полутемный столик и заметила того самого мужчину, на которого Кейд указал в ресторане. Незнакомец не сводил с нее глаз, и, как и прежде, Эйвери почувствовала прилив адреналина от его взгляда.
И со словами:
— Пожалуй, мне еще порцию, — толкнула бокал бармену.
— Рамон.
Эйвери вопросительно вскинула бровь:
— Что?
— Рамон, меня зовут Рамон. — Бармен похлопал себя по черному жилету, надетому на белую рубашку.
— Ой, спасибо, Рамон. Налейте мне еще, — с улыбкой попросила Эйвери.
В ожидании напитка она барабанила пальцами по стойке и недоумевала, почему Кейд все еще не вернулся. Не то чтобы она хотела снова завестись от его близости, но ей также было не по себе без сопровождения в таком месте.
Вернувшийся Рамон поставил перед ней на салфетку розовый коктейль.
— Благодарю. — Эйвери сделала глоток и пожалела, что не может заказать десяток, чтобы выдержать этот вечер.
Рамон склонился и стал перекатывать во рту зубочистку:
— Не волнуйтесь. Большая часть наших клиентов приезжают сюда посмотреть, а не поучаствовать. Но у нас есть несколько постоянных посетителей, которые дают прикурить. Вы ведь впервые в таком месте как «Каприз»?
Эйвери сглотнула и кивнула:
— Меня выдал взгляд запуганного оленя?
Рамон хмыкнул:
— Неа, вам просто штамп на лоб поставили при регистрации.
Эйвери мельком посмотрела на бармена и усмехнулась.
— Туше.
Ей понравился Рамон. От него не исходила аура подобострастности, как от Патриции.
Актриса поставила бокал. Бармен, вероятно, все знал и все видел. И раз уж Кейд испарился и, похоже, почти не продвинулся в своем расследовании, не помешает разнюхать что-то самой.
— Мне казалось, что одиночки на курорт не допускаются.
— Так и есть.
— Тогда что это за мужчина за тем столиком? Он и в ресторане был один. И еще раньше тоже сидел в гордом одиночестве.
