— Как же, читал. — Хольт чувствовал себя неуверенно в присутствии генерала. — А теперь русские наступают по направлению к Орлу, там предстоит грандиозный бой, небось техники нагнали видимо-невидимо!
Генерал присел на кушетке и поднял рюмку коньяку.
— Друг Гильберта? Оч-чень приятно! Почтим память Филиппа! Прозит! — Он одним духом осушил рюмку. Говорил генерал тихо, но неожиданно высоким, пронзительным голосом. Повалившись снова на кушетку, он позвал:
— Кнот!
Вольцов распахнул дверь и крикнул:
— Унтер-офицер Кнот!
У Хольта занялся дух, коньяк обжег ему глотку.
По лестнице загрохотали шаги, и коренастая фигура в форме защитного цвета остановилась в дверях. Это был давешний унтер-офицер, храпевший в холле.
— Позаботьтесь насчет горючего! — приказал ему генерал, хватаясь за лоб. Он приподнялся на локте. — Не могу понять, куда девался Шрейер.
— Они пили всю ночь напролет, — шепотом пояснил другу Вольцов.
— Господин обер-лейтенант отбыл нынче утром, спешил повидать супругу, — доложил унтер-офицер.
— Да, да, правильно! — сказал генерал. — Вспомнил… Я еще кое-куда собирался. Венцке должен меня быстро отвезти… Общий отъезд шестнадцать ноль-ноль. Все!
Унтер-офицер, грохоча сапогами, спустился вниз. Слышно было, как под открытыми окнами заводят мотор, и вскоре его гудение заглохло вдали. Рядом хлопнула дверь, по всему дому снова пронеслись душераздирающие крики.
— Да, да, правильно! — повторил генерал. Он поднялся, кряхтя, влез в голубой мундир летчика и дал обоим друзьям натянуть себе сапоги.
— Отвезу сейчас Сибиллу. В этих случаях электрошоки творят чудеса.
Вольцов фыркнул:
— Ей уже ничего не поможет. Хорошо бы они оставили ее у себя.
Генерал что-то пробормотал себе под нос. Он был одного роста с племянником, тот же орлиный нос, те же серые глаза под густыми бровями. Одетый для выхода, он стоял среди комнаты, сжимая виски.
— Проклятый коньяк! Проклятая пьянка! — Раздумчиво уставясь на племянника, он спросил: — Неприятности?
— Да вот в школе, — ответил Вольцов. — Возможно, оставят на второй год.
— Глуп или ленив?
— Конечно, ленив, — отозвался Вольцов. — Но нас уже в этом году призовут… Сперва в зенитную часть.
Генерал засмеялся, взял бутылку и снова наполнил стаканы.
— Прозит! Все образуется.
Рядом хлопнула дверь, пронзительному голосу генерала завторили причитания фрау Вольцов. Гильберт разлил красное вино.
Оглушенный, взволнованный, возвращался Хольт к себе домой. На небо наползли тучи. Но только вечером, когда стемнело, заполыхали в горах далекие зарницы, Хольт смотрел в окно. Он думал о той минуте — в купальной кабине.
