— А я вот не уверен, — раздраженно ответил Габриель.
— Точно, — сказал субчик. — Быстро давай скидывай.
— Выкинь ты его за дверь, — порекомендовала Габриелю Зази.
— Что-то я тебя не понимаю, — сказал Габриель. — То ты предупреждаешь меня, что он мусор, а теперь требуешь вышибить его.
— Ну мусор он, да бояться его чего, — в напыщенно-риторическом стиле заявила Зази. — Он грязный тип и делал мне гнусные предложения, и его будут судить, будь он хоть трижды мусор, а судьи, я-то их знаю, любят маленьких девочек и впаяют ему приговор, присудят к смертной казни, и его гильотинируют, а я буду играть его головой в корзине с опилками и плюну в его мерзкую харю!
Габриель, зажмурив глаза, содрогнулся, представив себе все эти чудовищные изуверства. Он повернулся к субчику.
— Слышали? — спросил он. — Вы все обдумали? Знаете, маленькие девочки — это опасно.
— Дядя Габриель! — возвопила Зази. — Клянусь тебе, эти блуджинсы мои! Ты должен защитить меня, дядя Габриель! Защитить! Что скажет мама, когда узнает, что ты позволил оскорблять меня какому-то шалопаю, идиоту и, может даже, полному барбосу?
«Ух ты, — шепнула она себе посредством внутреннего голоса, — да я не хуже, чем Мишель Морган в “Даме с камелиями”[*]».
И действительно, Габриель, до глубины души тронутый ее патетической тирадой, выразил свое замешательство в сдержанных словах, произнесенных медза воче[11]и, если можно так выразиться, в определенном смысле ин петто[12]:
— В общем-то неразумно поворачиваться задом к фараону.
Субчик гаденько захихикал.
— До чего у вас все-таки испорченное воображение, — зардевшись, промолвил Габриель.
— Вы что, не понимаете, что на вас можно навесить? — спросил субчик с ухмылкой, которая с каждой секундой становилась все более мефистофельской. — Сводничество, кража в процессе полового соития, гормосенсуализм, эонизм[*], мудиакальная гипоспадия — в сумме это потянет годков на десять каторжных работ.
Затем он повернулся к Марселине.
— А вы, мадам? Очень бы желательно поиметь некоторые сведения о вас.
— Какие? — кротко спросила Марселина.
— Отвечай только в присутствии адвоката, — зачастила Зази. — Дядя не послушался меня, и видишь, в каком он теперь дерьме.
— А ты бы не заткнулась? — бросил субчик Зази и вновь обратился к Марселине: — Итак, мадам, не соблаговолите ли вы сообщить, какая у вас профессия?
— Домашняя хозяйка, — свирепо прошипел Габриель.
— В чем состоит сия профессия? — иронически осведомился субчик.
