— Вы не пожалеете, — уговаривал он, — им же практически сносу не будет.
— Я вам, кажется, уже сказал, что мне плевать на то, что им нет сносу, — рассеянно бросил субчик.
— Но это же очень важно, — настаивал торгован.
— Кстати, — неожиданно поинтересовался субчик, — если я не заблуждаюсь и правильно понял, вы сказали, что эти блуджинсы из остатков американской армии?
— Natürlich, — подтвердил барахольщик.
— Тогда вы, может быть, разъясните мне маленькое недоумение: были ли у американцев в армии девочки?
— Все у них было, — не позволив сбить себя с толку, отвечал торговец.
Но субчика ответ, похоже, не убедил.
— Надо ж понимать, — продолжал продавец, не желавший, чтобы сделка сорвалась из-за какой-то там всемирной истории, — чтобы вести войну, нужно все и еще многое.
— А это почем? — поинтересовался субчик.
Он имел в виду очки от солнца, каковые и водрузил себе на нос.
— А это премия, которую у нас получают все покупатели блуджинсов, — сообщил барахольщик, почувствовавший, что дело слажено.
Но вот Зази не была так уверена в этом. Купит он их или нет? Чего он тянет? Чего думает? И вообще чего он хочет? Нет, это явно грязный тип, не какой-нибудь там беззащитный страдатель, а самый настоящий грязный, растленный тип. Надо быть начеку, начеку, ой, начеку. Так что он решает с блуджинсами?...
Ну наконец-то свершилось. Он платит. Покупка завернута, и субчик сует пакет под мышку — себе под мышку. Зази взвыла в душе. Значит, еще не конец?
— А сейчас, — объявил субчик, — пойдем заморим червячка.
Уверенный в себе, он шел впереди. Зази семенила следом, косясь на пакет. Дошли до кафе-ресторана. Сели за столик. Субчик положил пакет на стул вне пределов досягаемости Зази.
— Чего будешь есть? — спросил субчик. — Мидии или жареный картофель?
— И то, и то, — отвечала Зази, чувствуя, что сейчас лопнет от злости.
— Принесите ей мидии, — невозмутимо заказал подавальщице субчик. — А мне стаканчик мюскаде с двумя кусочками сахара.
В ожидании пропитания оба молчали как вкопанные. Субчик невозмутимо покуривал. Когда принесли мидий, Зази набросилась на них, окунала в соус, полоскала в лимонном соке, вся перемазалась. Претерпевшие кипячение пластинчатожаберные держались в своих раковинах с поистине меровингским упорством[*]. Зази только что не выдирала их оттуда зубами. Покончив с ними, она объявила, что не отказалась бы от порции жареного картофеля. Хорошо, сказал субчик. Свое питье он прихлебывал маленькими глоточками, точно это был горячий шартрез. Принесли картофель. Он был просто отличный, шипел и пузырился. Зази пожирала его, обжигая пальцы, но не рот.
