Габриель всматривался вдаль: они небось где-нибудь в хвосте, женщины всегда плетутся в хвосте, однако нет, из толпы вынырнула девчушка и обратилась к нему:
— Я Зази, а ты, спорим, мой дядя Габриель.
— Совершенно верно, — ответил Габриель, придав голосу возвышенно-благородное звучание. — Я — твой дядя.
Девочка разлыбилась. Габриель тоже вежливо улыбнулся, взял ее, поднял на уровень губ, поцеловал, в ответ на что она тоже чмокнула его, и вновь возвратил на землю.
— От тебя красиво пахнет, — заметило дитя.
— «Топтун» от Дристиана Киора, — объяснил исполин.
— Ты мне помажешь чуточку за ушами?
— Это мужской одеколон.
— Вот это она и есть, — сообщила наконец-то появившаяся Жанна Буферá. — Ты согласился присмотреть за ней, так что получай.
— Очень хорошо, — кивнул Габриель.
— Я могу довериться тебе? Понимаешь, мне бы очень не хотелось, чтобы ее по очереди изнасиловала вся семейка.
— Да не боись ты, мам, вспомни, как вовремя ты подоспела в прошлый раз.
— В любом случае я не хочу, чтобы такое повторилось, — объявила Жанна Буфера.
— Можешь быть спокойна, — заверил ее Габриель.
— Ну ладно. Значит, встречаемся послезавтра здесь же, поезд отходит в шесть шестьдесят.
— Но только со стороны отправления, — уточнил Габриель.
— Natürlich[7], — согласилась Жанна Буфера, побывавшая под оккупацией. — Кстати, как твоя жена?
— Благодарю, нормально. А ты разве к нам не заглянешь?
— Времени не будет.
— Нормальный ход, — бросила Зази. — Каждый раз, как у нее появляется хахаль, родственники могут гореть ясным огнем.
— П’ка, дочура. П’ка, Габи.
И Жанна отвалила.
Зази прокомментировала:
— Влюблена, как кошка.
Габриель пожал плечами. Он не произнес ни слова. Потом взял чемодан Зази.
И только после этого открыл рот.
— Ну, тронули, — сказал он.
И, сметая все и вся, что оказывалось на его пути, устремился вперед. Зази рысила следом.
— Дядь, — крикнула она, — мы метром поедем?
— Нет.
— Как, нет?
И она встала как вкопанная. Габриель тоже остановился, повернулся, поставил чемодан и пустился в объяснения:
— А так: нет, и все. Сегодня никакого метро. Забастовка.
— Забастовка?
— Ну да, забастовка. Метро, этот исключительно парижский вид транспорта, замерло под землей, потому что контролеры отказались дырявить билеты своими компостерами.
— Ну, сволочи! — вскричала Зази. — Ну, гады! Такую мне пакость подстроить!
— И не только тебе, — заметил исключительно объективный Габриель.
— Да чхать мне на других! Я о себе думаю. Ведь я так надеялась, так радовалась, что смогу прокатиться на метро, и вот на тебе, такое дерьмо!
