В тот же самый день я увидел, как на мрачном городском пустыре с него сбивали спесь по поводу какой-то пуговицы.
«Добавил бы ты еще одну пуговицу к своему плащу», — сказал ему приятель. Я увидел его беседующим посреди Римской площади, ранее наблюдая, как он жадно бежал к сиденью. Перед этим он возмущался поведением другого пассажира, который, по его словам, толкал его всякий раз, когда кто-то выходил. На этом худосочном молодом человеке была смехотворная шляпа. Это происходило на площадке автобуса S, который был переполнен в середине того дня.
И как только нам удалось втиснуться на площадку этого автобуса?! До чего же глупый и смешной вид был у того парня! Что он делал? Пытался затеять ссору с дядькой, который — так заявлял этот напыщенный юнец — его толкал! А потом не нашел ничего лучшего, как быстро занять освободившееся место! Вместо того чтобы уступить его какой-нибудь даме!
Угадайте, кого я встретил через два часа у вокзала Сен-Лазар! Того же самого пижона! Он еще получал советы по поводу своей одежды! От своего приятеля!
Просто не верится!
Мне казалось, что я погружен в какую-то перламутровую дымку вместе с окружающим меня множеством расплывчатых очертаний, среди которых все же довольно отчетливо вырисовывался силуэт молодого человека, чья слишком длинная шея словно уже сама по себе свидетельствовала о трусливом и в то же время ворчливом характере ее владельца. Ленту на его шляпе заменяла витая веревка. Чуть позже он спорил с каким-то индивидуумом, — которого я не сумел различить, — после чего, словно испугавшись, исчез во мраке какого-то прохода.
Во второй части сна я видел, как он идет под ярким солнцем перед вокзалом Сен-Лазар. Он — с попутчиком, который ему говорит: «Пришил бы ты еще одну пуговицу к своему плащу».
Тут я и проснулся.
Когда наступит полдень, ты окажешься на задней площадке автобуса, где среди толпящихся пассажиров заметишь чудаковатого юнца: костлявая шея и мягкая шляпа без ленты. Этот малый будет чувствовать себя не очень комфортно. Ему покажется, что всякий раз, когда протискиваются входящие и выходящие пассажиры, один мужчина его нарочно толкает. Он ему об этом скажет, но тот с презрением ничего не ответит. Оробев, чудаковатый юнец от него ускользнет и усядется на свободное место.
Ты увидишь его чуть позднее на Римской площади, перед вокзалом Сен-Лазар. Его будет сопровождать друг, и ты услышишь следующие слова: «Твой плащ плохо застегивается, тебе надо бы пришить еще одну пуговицу».
