— Ну и ночка! — воскликнул он. — Вот угораздило же пить с Охедой. Даже не знаешь, когда он опаснее — со шпагой в руке или за кувшином вина. Удивительный человек!
— Он и впрямь так храбр и такой хороший фехтовальщик, как о нем говорят?
— Охеда? — удивленно спросил астуриец. — На земле не найдется никого более смелого и более безумного, он сражался в тридцати битвах и победил более чем в сотне дуэлей, при этом не получив ни одной царапины.
— Как такое возможно?
— Понятия не имею, но некоторые уверяют, что всё дело в образке Богородицы, который всегда при нем и отводит от него сталь и даже пули.
— Чепуха!
— Чепуха? — повторил Овьеда и бросил на виконта долгий взгляд, иронично улыбнувшись. — А если я вам расскажу о невиданных чудесах, настоящих чудесах, которые случаются в его походах? Кто ж кроме него мог это найти...? — пробормотал он и смущенно запнулся, побледнел и сменил тему: — Но что за глупости я болтаю? Я ведь пришел лишь пригласить вас на прогулку по городу, — подмигнул он. — Вас по-прежнему интересует знакомство с какой-нибудь милой и заботливой туземкой?
— Конечно! — с готовностью откликнулся капитан де Луна. — Но будет гораздо интересней, если вы в то же время продолжите рассказ об Охеде.
— Да больше особо и сказать-то нечего, — сухо отрезал собеседник. — Так что лучше идемте.
Покинув место временного пребывания виконта, Овьеда сообщил ему, что по какой-то необъяснимой причине чувствует себя ужасно неловко, и во время пути на другую сторону бухты, к скрытой среди кустов хижине, едва произнес десяток слов и вел себя грубо и уклончиво, совершенно не в соответствии с собственной натурой.
Туземки, похоже, оказали благотворное влияние на его настроение, и на обратном пути в город он сел на поваленный ствол пальмы, решив подождать, пока огненное солнце не скроется за линией горизонта.
— Каждый день зов плоти толкает меня на этот путь, как зверя на случку, — пробормотал Овьеда. — И каждый день меня охватывают угрызения совести, заставляя раскаиваться в своих поступках, — задумчиво покачал головой он. — Бесконечно сражение! Какая бессмысленная растрата энергии и чувств в борьбе тела и души! Какой стыд осознавать, сколько гнусностей и мерзостей мы принесли на этот берег океана!
Он поднял долговязое лошадиное лицо и посмотрел на капитана де Луну круглыми глазами навыкате. — А знаете, ведь эти милашки понятия не имели, что такое проституция, пока мы их не просветили.
— Нет, — честно признался тот. — Я этого не знал.
