– Это была исповедь. Однажды в жизни. Подарок.
– Не это.
Он не играл, голос звучал совершенно серьезно.
– Прости. Господи, мне так жаль, я так раскаиваюсь за ту ночь! Если бы можно было все вернуть, если бы только я мог молить о прощении…
Он помолчал и громко сглотнул.
– Я не могу выбросить это из головы, не могу представить, каково это было для тебя. Твой первый раз. Что за пьяный идиот!
Он обнял ее крепче, прижался лицом к волосам.
– В чертовом открытом грузовике!
Его голос звучал хрипло и был полон укора.
– И кругом было полно народу. Боже мой, каким же ослом я был тогда!
– Только тогда? – поддела Харли.
Он ничего не ответил. О’кееей! Он явно не находит это забавным и безжалостно ее пинает. В душе она признавала, что именно этого и хотела много лет.
Уррра! Миссия выполнена!
Если не считать…
Она повернулась и, глядя в его лицо, искаженное болью, вдруг не захотела, чтобы он платил за грехи давно минувших лет.
Огонь почти погас, а ей всегда нравилось смотреть на людей при свете костра: почему-то это помогало увидеть сердце и душу.
Как сейчас она рассмотрела Ти Джея.
Хотела ли Харли увидеть его сердце и душу? Несомненно.
Его глаза казались двумя темными озерами, куда-то подевалось его легендарное хладнокровие, которое в другое время и в другом месте завораживало.
– Я уже говорила, что боли мне ты не причинил, – тихо напомнила Харли, заметив, как искривились его губы, – и это правда.
Он ничего не сказал, и она попыталась пошутить:
– Но не возражаю, если ты немного пораскаиваешься.
Ти Джей не желал поддаваться и оставался серьезен.
– Это же был твой первый раз, – повторил он так тихо, что она едва его услышала.
Ее глаза закрылись под наплывом воспоминаний. Харли так любила его, а он так долго ласкал ее тело, превращая в дрожащую массу блаженства, что боль первого проникновения действительно была шокирующе минимальной.
Если уж быть до конца честной, реальность той ночи преследовала ее во время всех остальных любовных актов, но ни одно соитие и близко не могло сравниться с первым.
– Если я не причинил тебе боли, – спросил Ти Джей, нежно поглаживая ее руку, – то почему все это время ты ненавидела меня?
Ах, это…
Она пожалела, что повернулась к нему лицом, и решила отвернуться, но он удержал ее на месте с ангельским терпением, которое далось ему нелегко.
– Я же сказала, что все в порядке: со мной, с тобой, со всеми… Нельзя ли теперь поговорить на другую тему?
– В порядке… – повторил он задумчиво и с таким выражением, словно только что услышал смертельное оскорбление.
