В глубине улицы появляется полицейская машина. Охранник в будке хитро улыбается. Я срываюсь с места и лечу в первый попавшийся переулок, затем – в другой, в третий. Я знаю, что ничего страшного не произойдет, меня просто заберут для проверки документов, но так не хочется в очередной раз выворачивать рюкзак и объяснять, кто я и что здесь делаю.
Возвращаюсь на вокзал. Зал ожидания, как и везде, пугает запахом тел. Захожу в дверь “staff only[17]” и по пожарной лестнице поднимаюсь на крышу. Здесь та же духота и в два раза больше шума. Ложусь спать.
Весь следующий день я пытаюсь выбраться на трассу. Наконец добрые китайцы оплачивают мне такси. Кажется, они так и не поняли, зачем странному белому пареньку понадобилась загадочная развязка с трассой G75. Я выхожу на нее и уезжаю практически на первой же машине.
Съехать с китайского хайвэя – зачастую значит потерять день пути, поэтому я всеми силами уговариваю водителя высадить меня на трассе. Китайцы – законопослушный народец и часто просто не в силах пойти против своей природы. Правда, на этот раз мне везет. Водитель высаживает меня у огромного холма, на котором высится GSM-сота.
Карабкаюсь по изрезанному бульдозерами склону, продираюсь сквозь колючий кустарник и вот, ободранный и грязный, на высоте двадцати метров над уровнем G75 становлюсь победным лагерем. Спать пока не хочется. Усаживаюсь на краю обрыва, чтобы немного позалипать на трассу. Пятью метрами ниже замечаю отлетевший автомобильный номер – 0587.
Когда мне было двенадцать, я страдал от странной болезни. В то время я учился в школе за городом, и каждое утро мне приходилось на ветхом “ЛАЗе” преодолевать расстояние в двадцать километров, чтобы попасть на занятия. Внутри автобуса воняло солярой. Я всегда садился у окна. Моей добычей была каждая проезжающая мимо машина. Я складывал цифры автомобильных номеров. Дважды в день шесть дней в неделю я получал здоровенные суммы чисел. Я ничего не мог с собой поделать. Как только я садился в автобус, мой взгляд невольно сползал на номера автомобилей за окнами. Уже к началу занятий моя голова страшно гудела от вычислений. Дошло до того, что я больше не считал, я просто знал ответ. Кажется, это странное наваждение прошло после перелома позвоночника. Врач запретил мне вставать с постели, и пропахший солярой автобус, а вместе с ним и назойливые автомобильные номера сначала на несколько месяцев, а затем и навсегда ушли из моей жизни.
