Но Молчаливая отворачивалась от него. Лед Ладоней была холодна, как собственное имя.
Ее глаза на впалых щеках смотрели так, будто уже видели Другие Берега. И когда двенадцатая подряд бессонная ночь побледнела от петушиных криков, Ратияр не выдержал, рванул кольцо крышки погреба и припал к бадье с брагой из ледника. Пил, пока хмель не затопил голову без остатка.
Утром пошатывающийся Ратияр вломился в корчму на пристани и застыл на пороге, озирая гостей мутными глазами. В порт на рассвете пришли две торговые ладьи за финской пушниной. Команды угощались рыбой и пивом, шалман гудел от разговоров и то и дело взрывался хохотом моряков.
Ратияр попытался что-то сказать, но язык уже не слушался. Он взревел, достал из ножен меч и ринулся на ближайший стол. Сидевшие за ним мужчины вскочили и попятились. Торговцы узнали того, кто стоял перед ними, и попытались уладить дело миром:
– Посмотри, Ратияр, – седой купец-свей медленно поднял руки, показывая пустые ладони, – мы чтим закон, наше оружие на кораблях. Не много славы в том, чтобы убить безоружного. Много позора в убийстве без причины.
Ратияр усмехнулся, откинул взмокшие волосы со лба и погрозил пальцем:
– Не перечь. Зарублю.
Купец услышал мягкость в его голосе и осторожно протянул руку:
– Положи меч, Ратияр. Садись к нам за стол…
Его голос заглушили грохот и звон. Ратияр ахнул мечом по столешнице, разрубив ее пополам. Кувшины с пивом, тарелки с мясом и рыбой посыпались на пол, лопнувшая глина разлетелась на куски, на досках зашипела белая пена.
– Я предупреждал тебя, женовидный муж! – сказал хозяин крепости. Рука насупившего брови скандинава потянулась к пустым ножнам. Не нащупав рукояти меча, он схватил скамью и швырнул в наступавшего Ратияра. Тот легко увернулся. Сбоку на него бросился товарищ купца, ткнулся в каменный кулак, упал и не встал. Свей шагнул назад, уперся спиной в бревенчатый сруб и побледнел.
– Думаешь, я подниму меч на безоружного? – рассмеялся Ратияр.
Купец замотал головой и осторожно улыбнулся.
Ратияр отшвырнул клинок:
– Я придушу тебя голыми руками!
Он осекся и покачнулся от удара сзади. Медленно повернулся к выросшему перед ним Хравну, сжимавшему в руках топор обухом вперед.
– Угомонись, – процедил тот. Он тоже был красен от хмеля и тяжело дышал. – Иначе не посмотрю, что ты мне брат… еще одного человека я тебе сгубить не дам…
– Еще одного? – выпучил пьяные глаза друг.
– Мирослава. Ингрид. Их сломанные судьбы – твоя работа…
