Когда его только избрали, позвонила девушка из Москвы, представилась сотрудницей аппарата Думы. Принялась разъяснять, как закажет ему из Екатеринбурга авиабилет бизнес-классом…
– Да мне не надо бизнес-классом, я экономом полечу, сам билет куплю, не беспокойтесь.
… да как по прилете в Москву ему надо пройти через депутатский ВИП-зал…
– Да мне не надо ВИП-зал, я нормально выйду.
… да как будет его ждать служебная машина с мигалкой и государственным номером таким-то…
– Да мне не надо служебную машину, я на такси нормально доеду.
Это все были аппаратные ошибки со стороны Ройзмана. Льготные билеты, ВИП-залы, служебные машины для того и придуманы, чтобы с первого своего дня депутат оказался повязан материальными благами, привыкал бы к ним, боялся бы потерять. А если депутат отказывается от льгот – это что же значит? Что не хочет быть повязан?
Со служебной депутатской квартирой у Ройзмана тоже получилось неправильно. Тут ведь есть два способа. Можно переехать в Москву со всей семьей, просить квартиру побольше, а потом всеми правдами и неправдами стараться квартиру эту приватизировать, пока не истекли депутатские полномочия. Это в карьерном смысле хорошо: такому депутату доверяют, он оказывается повязан с тем чиновником, который выделял ему большую квартиру, а еще с тем, который помогал приватизировать.
Или можно наоборот – переехать одному. Семью оставить дома, а самому тут в Москве начать совсем новую жизнь в новой квартире с новой женщиной, с новыми планами на будущее. И тут опять же оказываешься повязан приватизацией и обязан тому человеку, который новую карьеру в Москве обеспечит. Лояльность какая-то образовывается в обоих случаях.
Ройзман же, вопреки обычаю, переехал в Москву не с семьей, но и не один, а со старшей дочкой, жену и младшую дочку оставив дома. И квартиру побольше не просил. И приватизировать не пытался. Несколько дней жил в Москве, на пару дней почти каждую неделю возвращался в Екатеринбург, вел прием населения, да еще ведь и свидетелем был на суде у Курчика, и делами Фонда занимался понемножку, хоть и передал президентские полномочия Дюше. Да и было чем заниматься. С одной стороны, продолжались милицейские наезды на Фонд, с которыми легче было справляться, имея депутатский статус. С другой стороны, пошло и обратное движение, Фонд стал ломить. В конце декабря 2000-го, сразу после избрания Ройзмана, челябинское ФСБ задержало милицейского подполковника Даврона Хусенова, про которого Ройзман давно говорил, что тот наркоторговец. С двенадцатью килограммами героина задержали. А в феврале 2004-го задержали и главного в допарламентские времена врага Фонда следователя Надира Салимова. Он попался на взятке в 200 000 рублей, за которые обещал закрыть дело наркоторговца Болотова. Ройзман продолжал вариться в этих новостях, не оставлял этих дел. Откуда ж тут возьмется лояльность по отношению к новым московским начальникам? Как повязать человека, который не хочет квартиру в Москве, не хочет остаться в столице, а хочет принимать законы для екатеринбуржцев, выслушивать жалобы екатеринбуржцев и спустя четыре года вернуться домой? Никто ведь не поверит, что он поэт, историк, коллекционер икон и борец с наркотиками. Хоть на второй-то срок он переизбраться хочет?
