Глава пятая
Настоящие люди
Помним же мы, с чего начинался Фонд – с презрения. Со слов Дюши о том, что наркомания не болезнь, и наркоман – не человек. Это позволило действовать. Был бы наркоман больным человеком, так надо ведь как-то лечить его, сострадать ему, разговаривать с ним. А как с ним поговоришь, если он ничего не соображает, если воля его растворена героином и направлена только на то, чтобы достать героин? Презрение позволило действовать: громить, врываться, хватать, бить, сдавать ментам – ничего этого нельзя делать ни по уральским понятиям, ни даже просто по дворовым, мальчишеским, – пока не найдешь причин для презрения.
В отношении наркопотребителей Ройзман нарочно ведь употреблял уничижительные слова – «говнокуры», «нарколыги». Когда спрашиваешь Ройзмана, нельзя ли употреблять слова покорректнее, отвечает – нет, нельзя: уничижительные слова для того и нужны, чтобы развенчать романтический флер наркопотребления хотя бы в глазах подростков. А то ведь было у них принято граффити «Кто не колется, тот лох». И не наркоторговцы ли это писали? Так что это осознанные оскорбления – «говнокуры», «нарколыги».
А в отношении наркоторговцев Ройзман никогда не употребляет красивых и иностранных слов «дилер», «пушер», «курьер», но исключительно слово «барыга», потому что оно обидное и уничижительное. Цыган-наркоторговцев, таджиков-наркоторговцев, азербайджанцев-наркоторговцев зовет Ройзман еще и оккупантами. Обращается таким образом и к звериному народному национализму, и к священной памяти о Великой войне. В Екатеринбурге, городе военных заводов, память о войне сильнее и священнее, дети во время дворовых игр до сих пор словом «оккупант» обзываются, так к этому же и апеллировать! И русских наркоторговцев, стало быть, звать предателями.
Ройзман говорит, что вся эта его уничижительная риторика предназначена для подростков в первую очередь, для мальчишек с Уралмаша. Но ведь и для него самого. Он ведь сам мальчишка с Уралмаша, и себя должен убедить в первую очередь в целесообразности насилия и в собственной правоте насильника. Нет, не насильника – воина, сражающегося против оккупантов и предателей, которые отравляют тут наших детей.
Логическая неувязка в том, что только же что сами же Ройзман Варов и Кабанов называли наркопотребителей говнокурами и нарколыгами. А когда пришло время называть барыг оккупантами и предателями, само как-то сказалось, что отравляют наших детей. Так кто же эти говнокуры и нарколыги – нелюди или дети, отравленные оккупантами? Если оккупанты и предатели отравляют говнокуров, то незачем и вмешиваться. А если отравляют детей, то нельзя же с оккупантами и предателями бороться, а отравленным детям не помогать.
