Я второй раз ступил на землю деревни Луцзяянь, в которой дома словно наползали друг на друга.
Недалеко от Храма предков располагался дом с внутренним двориком и галереей, перед воротами которого было семь ступеней, внутри жили по меньшей мере семь или восемь семей. Жители деревни рассказали мне, что однажды тридцать лет назад здесь останавливался некий отряд, они пришли глубокой ночью и ушли на рассвете, и никто не знал, к какому войску они относились. Но все были в курсе того, что один из них обидел или обманул дочку портного. Через десять месяцев она, будучи не замужем, стала несчастной матерью. Сегодня, спустя тридцать лет, из-за одной из раскрытых дверей по-прежнему доносился стрекот работающей швейной машинки, и в этой комнате мать А Бина встретила меня. Она была, по общему мнению, лучшей портнихой деревни и самой несчастной из женщин: всю жизнь живя со своим слепым и глуповатым сыном, она никогда не смеялась по-настоящему. На ее лице, выражавшем печаль и безысходность, я прочел все удары и невзгоды, которые судьба денно и нощно обрушивает на одного человека. Ей не было и пятидесяти, но мне она показалась семидесятилетней старухой. Благодаря своему мастерству, передающемуся из поколения в поколение, они с сыном могли не беспокоиться по поводу одежды и еды, но и только.
Сначала она думала, что я пришел к ней, чтобы сшить одежду, и только когда я сказал, что приехал к А Бину, поняла, что я не из этой деревни. Потому что все в деревне знали, что в первой половине дня А Бина не может быть дома. Из-за слишком хорошего слуха каждую ночь, когда вся деревня погружалась в сон, А Бин испытывал мучения из-за «звуков тишины» и не мог уснуть. Чтобы выспаться, он уходил в тутовую рощу за околицей и в деревню возвращался лишь к полудню. Старик, присматривавший за тутовой рощей, был двоюродным братом матери А Бина, он каждый раз подготавливал связку тутовых веток, чтобы А Бин отнес их домой. Это был хворост, на котором они с матерью готовили еду, и единственный посильный труд ей в помощь. В тот день я неожиданно позвал его, и в спешке он забыл взять хворост. Через час он вместе со мной поднялся на борт яхты, и когда мы только отчалили, он, словно внезапно вспомнив что-то, в крайнем возбуждении начал кричать в сторону причала:
– Мама! Я сегодня забыл… забыл принести тебе хворост… Что, что делать?..
Яхта была еще близко от берега, я успел вытащить двадцать юаней, засунул их в портсигар и бросил его на берег.
