Она одела зелёный свитер и чёрную юбку полусолнцем. Всё это выглядело достаточно мило.
Грейнджер накинула куртку, надела шапку, поправив волосы. Глянула на Браун с Патил. Они, конечно же, свои головные уборы не надели. Даже выбросили на кровать.
— Не хочу шапку надевать, — весело улыбнулась Лаванда, поправив русые кудри. — Но Бон — Бон наверняка заставит. Что делать
Грейнджер с ней, кстати, так и не помирилась. Они не общались. Не смотрели друг на друга. Игнорировали. И, стискивая зубы, просили друг у друга что–то в крайнем случае.
— Да не надевай. Шапки — это тупо.
Чёрт. Серьёзно
Гермиона, держись, не закатывай глаза. Сколько можно.
— Между прочим, шастая без шапки, ты рискуешь получить серьёзные проблемы со здоровьем в старшие годы.
Грейнджер. Ты не могла удержаться, да
Парвати раздражённо на неё посмотрела.
— Тебя так волнует, какие болезни я получу, не надевая шапку Отстань, Грейнджер. Не будь такой занудой.
Ой, ну да. «А ты не будь такой тупой, Патил».
Лаванда закатила глаза.
— В типичном стиле Грейнджер.
«Скажи спасибо, что я не туплю. В твоём–то типичном стиле».
Гермиона вышла, громко хлопнув дверью.
В гостиной собралось уже достаточно людей. Первогодки и второгодки, которые ходить в Хогсмид пока еще не могли, с лёгкой завистью смотрели на радостных старшекурсников, которые предвкушали весёлый поход.
Грейнджер хмыкнула.
Это… наверняка здорово. Они будут смеяться, обмениваться шутками, играть в снежки, есть сладости и просто веселиться. А она Как всегда зайдёт в Сладкое Королевство, хотя к сладкому она относится не очень из–за родителей–дантистов. Но надо же быть хоть немного как все, да Зайдёт в лавку с бижутериями, посмотрит, может, что–то и купит. А после — в паб «Три метлы». Закажет сливочное пиво, грустным взглядом обведет всех учеников, что со смехом разговаривают со своими друзьями, и опустит взгляд на желтоватые страницы книги.
Как и всегда, Боже. Скучно в этом мире без друзей.
Гермиона поморщилась и тихо шепнула для себя
— Надеюсь, хоть этот поход чем–то отличится.
Она обернулась, захотев подойти к камину погреться, и увидела Браун, шутливо надувшую губы и недовольно сложившую руки на груди, и Уизли, который, без слов, просто натягивал ей шапку на пушистую копну русых кудрей. Он аккуратно поправил её пряди, которые выглядывали на лбу из–под шапки, и улыбнулся, посмотрев ей в глаза. Она тоже расстаяла. Улыбнулась.
Грейнджер резко повернулась. Заметила, что кончики её ушей начали гореть. Нет, она не ревновала, не злилась. Она просто внезапно поняла, что наблюдает за чем–то личным. Будто интимным. Чужим. Это их мирок, и смотреть туда не нужно было.
