– Держитесь крепко, – наказала она, и я вспомнила ее слова про расплату. – Что бы ни случилось, держитесь крепко, а потом возвращайтесь к нам.
Мы последовали за отцом ко входу в пещеру, где сторожил овец брат моей сестры. Тучи были уже прямо над нами, простираясь вдаль, насколько хватало глаз. Мне не понравилось, как пахло в воздухе, и отец улыбнулся, заметив, что я наморщила нос.
– Да, дочь моя, – сказал он. – Запомни этот запах. Запомни, как выглядят небеса. Запомни, как встревожились овцы и как баран сбил тебя с ног. Запомни все это и то, что будет дальше.
Он улыбнулся. Никогда раньше он не говорил со мной так долго. Я была напугана, но в то же время чувствовала в своем сердце жар, способный превратить песок в стекло. Что бы ни ждало нас впереди, отец хотел, чтобы мы с сестрой увидели это, узнали, каково это, и смогли спастись, когда это случится вновь. Именно тогда я поняла, что он любит нас.
Тем временем небо стало совсем черным, и тучи уже больше не могли сдерживать свой напор. Из них хлынули струи, и овцы вскинулись на дыбы, отступая к склону холма. Мгновение спустя я поняла, что это вода. Ее грохот был оглушительным. За всю свою жизнь я видела лишь ту воду, что черпали из нашего колодца. Я мылась в ней, пила ее и поливала ею побеги дыни, но ничего подобного я прежде не видала.
– Это называется дождь, – объяснил отец. – Он проливается на зеленые холмы далеко-далеко отсюда и наполняет водой сухое русло вади. Но иногда по воле божеств тучи соскальзывают с зеленых холмов и устремляются в нашу сторону, принося с собой столько воды, сколько вам доведется видеть лишь несколько раз за всю свою жизнь. Вода нужна нам, но она таит в себе опасность, и скоро вы увидите, почему.
Мы смотрели, как дождь льется с неба, будто из бесчисленных кувшинов. Он обрушивался на нависающие над нами скалы, смывая с них песок и унося его с бешеной скоростью к вади. Овцы промокли насквозь, как промокала их шерсть, когда мы замачивали ее в краске, и источали запах, который нравился мне еще меньше того, что стоял в воздухе перед дождем.
Вдали, за шатрами, раздавался страшный рев, но я не могла разглядеть, что там происходит. Отец глянул на нас, крепко сжимающих край его платья, а затем на брата моей сестры, который стоял у самой стены пещеры. Он тоже промок насквозь, как и овцы, но в глазах его кипела решимость и не было ни капли страха.
Потом раздался другой звук, и я не сразу смогла понять, что это. Оказалось, это кричит моя сестра. Я никогда прежде не слышала от нее подобных криков и испуганно посмотрела на нее, решив, что дождь каким-то образом причинил ей боль. Отец обхватил мое лицо руками и повернул в сторону шатров. Позади них – там, где должно было быть вади, – высилась огромная серая стена. Она обрушилась на то место, где мы спали, ели и играли, и сметала шкуры и веревки, будто их и не было.
