– Значит, вы, ребята, вернулись, потому что искренне хотите помочь Республике победить в войне? – спрашиваю я, хмуря лоб. – Вы правда готовы защищать страну?
Паскао кивает.
– Почему вы сразу не сказали? Ваше заявление прозвучало бы весьма благородно.
– Нет, не прозвучало бы, – мотает головой Паскао. – Нам бы не поверили. Патриотам, тем самым террористам, которые убивали солдат Республики при первой возможности? Я решил, будет лучше разыграть другую карту – будто мы ищем прощения. Это должно было показаться более правдоподобным твоему Президенту и твоей крошке принцепс-электу.
Я молчу. Видя, что я раздумываю, Паскао встает и потирает ладони:
– Ну что, приступим? Времени нет – наверху творится черт знает что.
Он жестом подзывает Патриотов и раздает индивидуальные задания. Я сажусь на корточки рядом с Тесс. Она делает глубокий вдох и, перехватив мой взгляд, заговаривает со мной впервые с момента нашей встречи.
– Извини, Дэй, – тихо, чтобы не слышали остальные, произносит она.
Я замираю на месте, упираясь локтями в согнутые колени.
– С чего это? – отвечаю я. – Тебе не за что извиняться.
– Нет, есть за что.
Тесс отворачивается. Когда она успела так вырасти? Она по-прежнему тоненькая, хрупкая, но смотрит глазами человека более опытного, чем тот, которого я помню.
– Я не хотела тебя бросать, не хотела винить во всем Джун. На самом деле я не верю, что она плохая. Никогда в это не верила. Я просто… разозлилась.
Ее лицо притягивает мой взгляд, как и прежде, все время с того самого момента, как я впервые увидел ее роющейся в мусорном баке. Мне хочется обнять ее, но я сижу и жду – пусть даст мне знак.
– Тесс…
Я ищу слова, которые передали бы мое душевное состояние. Черт побери, раньше я нес такую чушь.
– Я тебя люблю. Что бы ни происходило между нами, – говорю я.
Тесс обхватывает колени руками:
– Знаю.
– Но люблю не так, как ты хочешь, – поясняю я, проглотив ком в горле и уставясь в пол. – Прости, если когда-либо дал повод думать иначе. Наверное, я всегда недостаточно ценил тебя.
С каждым словом, которое хлещет ее, словно плеть, я чувствую мучительный укол в сердце.
– Не извиняйся. Это я во всем виноват – не ты.
Тесс мотает головой:
– Я знаю, ты любишь меня по-другому. Неужели ты думаешь, я еще не поняла? – (Я слышу горькую интонацию в ее голосе.) – Но ты не знаешь, что чувствую к тебе я. Никто не знает.
– Так скажи мне, – заглядываю я в ее глаза.
– Дэй, ты для меня намного больше, чем девичья влюбленность. – Она хмурится, подбирая слова. – Когда целый мир отвернулся от меня и оставил умирать, только ты меня принял. Ты был единственным, кого волновала моя судьба. Ты был для меня всем. Всем. Ты стал моей семьей – моими родителями, моими сестрами и братьями, моим опекуном, моим единственным другом и товарищем, ты был моим защитником и тем, кто нуждался в моей защите. Понимаешь? Я люблю тебя не так, как ты подумал, хотя не могу отрицать: и та любовь есть в моем к тебе отношении. Но то, что я чувствую, выходит за ее рамки.
