Нам придется объяснить, почему все разваливается на части. Я судорожно сглатываю:
– Почему Антарктида?
– Она давно соперничает с Африкой, – отвечает Анден. – Если кто и способен помочь нам выиграть войну против Колоний и Африки, то только она.
Он наклоняется вперед, упирается локтями в колени. Его руки в перчатках всего в футе от моих ног.
– Посмотрим, как пойдут дела. Мы должны им кучу денег, и в последние годы они не очень-то нами довольны.
– Вы когда-нибудь встречались с президентом лично? – спрашиваю я.
– Я сопровождал отца во время его визитов в Антарктиду. – Анден заигрывает со мной улыбкой, отчего все внутри вдруг приходит в трепет. – Он умел очаровывать партнеров по переговорам. Вы полагаете, у меня есть шанс?
Скрытый смысл его вопроса очевиден – он говорит не об Антарктиде.
– Харизма у вас есть, если вы об этом, – улыбаюсь я.
Анден смеется, и на душе у меня теплеет.
– В последнее время моя харизма не работает, – констатирует он, отворачиваясь и опуская глаза.
Самолет снижается. Я смотрю в иллюминатор и глубоко дышу, пытаясь согнать со щек румянец.
Мы идем на посадку, тучи все приближаются, и вскоре мы погружаемся в бурлящий сизый туман. Несколько минут, и мы выныриваем из серого одеяла навстречу обширному пространству, испещренному высотками самых разных цветов. От такого зрелища перехватывает дыхание. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, насколько велик технологический и цивилизационный разрыв между Республикой и Антарктидой. Тонкий прозрачный купол накрывает весь город, но мы проникаем сквозь него так же легко, как через одеяло облаков. Каждое здание, кажется, может произвольно менять цвет (два уже из светло-зеленого перекрасились в темно-синий, а одно меняет золотистую окраску на белую), и все они новенькие, будто их только построили, безупречные – в Республике такие можно по пальцам перечесть. Громадные изящные мосты, отливающие на солнце ослепительной белизной, перекинуты между многими небоскребами; они соединяют этажи соседних зданий, образуя некое подобие сотообразной паутины из слоновой кости. По центру верхних мостов располагаются круглые платформы. Я приглядываюсь и различаю на них что-то похожее на воздушные суда. (Еще одна странность: все высотки имеют громадные серебристые числовые голограммы над крышами в диапазоне от нуля до тридцати тысяч. Я морщу лоб. Видимо, цифры проецируются лучами, исходящими из крыш. Возможно, они означают число обитателей в каждом из небоскребов, хотя тридцать тысяч – относительно мало для зданий таких размеров.)
