Мариана чувствует, что в ней растет неприязнь к отцу. Жулия и Аманда Карруска, продолжая сидеть на пороге, сохраняют полное спокойствие. Они видят, как Палма идет к месту, где стояла печь.
Ввалившиеся глаза Палмы внимательно осматривают оставшуюся кладку в самом центре, где, раскачиваясь, сидит Бенто.
Женщины замирают в ожидании.
Внезапно они догадываются, о чем думает Палма. Знают, что он скажет. Увериваются в том, что и с самого начала было ясно. Но ясность эта не приносит им даже малой радости. Наоборот, печаль. Смутная печаль и неопределенный ужас охватывают тех, кому вновь доводится прикоснуться к давно умершему прошлому.
— Да, и с печи я начну! — восклицает Палма. — Прежде всего — печь. Я займусь печью. Восстановлю ее. А когда у нас будет печь и будет мука, мы снова будем выпекать наш хлеб!
Перед глазами женщин во весь рост встает Жоаким де Валмурадо. Им слышится возбужденный голос старика. Видится исхудавшее лицо, бегающие глаза, нетвердая походка, тоска и… висящее на веревке тело. Потом арест Палмы и долгие, долгие одинокие дни среди бесконечных, уходящих вдаль полей.
— Думаю, мне удастся это сделать.
Заметив отрешенность на лицах женщин, взволнованный Палма подходит к ним.
— Вы слышите, что я говорю?..
Жулия и Аманда Карруска склоняют головы. Сейчас слова бесполезны. Ничего не изменишь. И снова жестокость равнины обрушивается на беззащитную хижину. Снова, неизвестно почему, они чувствуют себя во власти каких-то могучих сил. Откуда она, эта ненависть? Кто преследует их? Кто ставит им, точно диким зверям, ловушки?
Похоже, только Мариана все понимает. На ум приходит ей собрание крестьян. Она протягивает руку к отцу:
— Послушай меня, отец. Один человек ничего не значит, только все вместе…
— Замолчи! — Палма отталкивает ее руку. — Мне не нужна чужая помощь!
Аманда Карруска поднимается. От желания понять, что происходит, старуха морщится. Маленькие, острые глаза вопросительно смотрят. Смотрят то на зятя, то на внучку.
Мариана, неподвижно стоя около двери, думает об отце, как о чужом человеке.
Ветер на несколько дней стихает. Каждый день с утра льет дождь, льет до вечера и лишь к ночи перестает. Потом опять налетает ветер. Все подсыхает, и стоит холодная облачная погода.
Жизнь в деревне течет однообразно, без каких-либо перемен. Все одно и то же и одно и то же. Редко что-нибудь случается. И даже когда случается, очень скоро становится привычным. Именно так и происходит с Палмой. Всего-то, может, раз шесть и пересек он границу, а ему уже кажется — так было всю жизнь. Всю жизнь он занимался контрабандой.
