— Забыл… Нам нельзя в спальни девочек.
— Почему?
— Э-э… Лестница превращается в своеобразную горку, когда кто — нибудь из мальчиков пытается забраться наверх.
Я рассмеялась, представив себе эту картину.
— А что, прецеденты уже были?
— Был, но не со мной, а с Роном. Он хотел сообщить Гермионе одну важную новость, ну и… — Гарри развел руками, показывая, чем обернулось дело.
— Понятно. А я думала, это ты такой смелый, что отважился штурмовать девичьи спальни.
— Ради чего? — удивился он.
— Ради кого. У тебя ведь есть ради кого совершать подвиги?
Я, естественно, намекала про Джинни Уизли, огневолосую девушку, которая явно испытывала к моему сыну неоднозначные чувства, вспомнить хотя бы нашу встречу на Диагон — Аллее.
— Есть… Наверное, — как — то не слишком уверенно сказал он, глядя себе под ноги. — Но такого со мной не случалось.
От дальнейших расспросов я воздержалась, хотя мне и хотелось узнать о его отношениях с противоположным полом. Я взошла по лестнице и на самом верху оглянулась.
— А ты не думаешь, что в каникулы эти меры безопасности не работают? Поднимайся!
Гарри пожал плечами и вскоре оказался рядом со мной. Ничего страшного не произошло.
— Теперь буду иметь в виду, — сказал он. — Впрочем, вряд ли мне снова понадобится сюда забираться. Даже ради кого — то из знакомых девочек.
— Поживем — увидим.
Мы вместе прошли дальше короткий сумрачный коридор и оказались перед несколькими одинаковыми дверями, различимыми разве только тем, что они были пронумерованы. Я толкнула самую последнюю, с цифрой семь. За ней была спальня, рассчитанная на троих человек: три кровати под красными пологами, три тумбочки возле них, но одно прямоугольное окно, откуда далеко внизу виднелась часть сверкающего на солнце озера.
— Здесь будет жить Гермиона. С первого сентября, — добавил Гарри, когда я повернула голову. — Мы же перешли на седьмой курс.
— Я тоже жила в этой спальне… Когда — то…
Я смотрела на комнату, с которой лет двадцать назад была связана моя жизнь во время учебы, и, казалось, будто узнаю ее. Эти стены хранят воспоминания давно минувших дней… Одни накладываются на другие, переплетаются, смешиваются… Воспоминания, словно призраки, кружат среди серых каменных стен, но никто не в состоянии их увидеть, прочувствовать…
— Ты что — нибудь… — начал Гарри, и я вдруг поймала себя на том, что стою в середине комнаты между кроватями, таращась остекленевшим взглядом в пространство.
Я молча покачала головой. Какие бы здесь ни обитали призраки, мне они не спешили явиться.
