Задние фары его машины светили недостаточно ярко, чтобы можно было рассмотреть ее лицо. Но Берт догадался, что Камелия плачет, когда увидел, как она подняла руку, чтобы вытереть слезы.
— Пойдем, милая, садись в машину, — проговорил он. — Ты, наверное, замерзла.
Берт уже давно не видел Камелию, хотя периодически встречал Бонни то на улице Джордж, то на Мермайд-стрит. Он знал о том, что их выселили с Мермайд-стрит и что они переехали на Фишмаркет-стрит, но Бонни только смеялась над этим и говорила, что ее дела идут как нельзя лучше. Бонни всегда выглядела шикарно, несмотря на пьянство и разгульный образ жизни, и Берт не верил людям, которые говорили о том, как ужасно выглядит в эти дни ее дочь.
Но когда он включил свет в машине, чтобы получше рассмотреть Камелию, то был шокирован: он понял, что это были не слухи, а чистая правда. Он знал, что Камелии сейчас четырнадцать, но выглядела она намного старше из-за того, что была очень толстой. Кожа лица, такая сияющая и чистая в детстве, теперь была жирной, а на подбородке и на лбу появились отвратительные прыщи. Девочка сняла платок, и Берт увидел ее грязные волосы, обрезанные садовыми ножницами, а тоненький габардиновый школьный плащ был меньше на несколько размеров и совсем не защищал от холода и ветра.
Берт взял руки Камелии в свои. Ее пальцы были красными и потрескались от мороза, ногти обгрызены.
— Что случилось? — спросил он нежно. Берт видел, что девочка изо всех сил старалась не расплакаться. Она так замерзла, что не могла даже дрожать. — Почему ты здесь одна?
— Я потеряла проездной на автобус, — сказала Камелия тихо и отвернулась, словно опасаясь встретиться с его внимательным взглядом.
— Ну, теперь все в порядке, — проговорил Саймондз, стараясь успокоить ее. Он был шокирован тем, что она прошла четыре или пять миль из Гастингса, и ужаснулся при мысли о том, во что бы она превратилась, если бы прошла весь путь до Рая. — Горячая ванна и чашка чая, вот что тебе сейчас нужно. Я лучше отвезу тебя домой. Мама, наверное, волнуется.
— Мамы нет дома, — тихо сказала Камелия, когда машина тронулась. — Она уехала на выходные.
— Что? И оставила тебя совсем одну? — удивленно воскликнул Берт, повернувшись к девочке. — Этого не может быть.
— Она часто уезжает, — пожала плечами Камелия. — Обычно я справляюсь со всем сама, но на этот раз мама не оставила мне денег на счетчик.
Девочка говорила обрывками. Берт понял, что она не хотела ничего рассказывать даже ему, хотя он хорошо знал Бонни. Но когда Камелия наконец заговорила, слова полились непрерывным потоком.
