Она опять отошла к окну, застыла, провожая взглядом редкие машины. Как приятно кому-то сейчас встретить вернувшегося глубокой ночью возлюбленного, раствориться в надежной крепости рук, в уютном мужском тепле, с которым не сравнится самый мягкий плед… Однажды испытав подобное, уже не забудешь никогда, и все другое на этом фоне будет казаться лишь жалким суррогатом того, что тебе посчастливилось (или угораздило) пережить.
– Жень… – вдруг с осторожностью протянула Светлана. – Не боишься, что однажды он все узнает?
– Что именно? – повернулась к подруге. – О моих чувствах? Это если только ты просветишь.
– Я про Мишку…
– Мишку? – Женя улыбнулась. Здесь ей совсем нечего опасаться. – И что тогда?
– Антон вряд ли одобрит, что от него скрыли существование сына.
– Мне не нужно его одобрение. Он вполне внятно высказался по этому поводу.
– Абстрактно, не зная, что ты на самом деле беременна.
Ответила с накатившим раздражением: сколько раз уже все оговорено!
– Не важно. Он не удосужился проверить. Хотя бы предположить… Миша – мой сын, Свет. Участие Антона… в процессе зачатия не дает ему никаких прав. Да и откуда он узнает? Мы давно живем в непересекающихся вселенных.
– Угу… – та хмыкнула. – Ваша новая встреча как раз это и подтверждает.
– Наша встреча – случайность! Просто нелепое совпадение обстоятельств.
– Конечно. Только благодаря еще одному совпадению он вполне может узнать о случайности, которой уже пять с половиной лет…
Женя думала об этом неоднократно. В самом начале, когда заставила саму себя выбраться из плена таких желанных объятий и вдохнуть холодный воздух ее первого одинокого рассвета. Когда ощущала под сердцем толчки крохотного человечка, ловила дрожащими от умиления пальцами скользящие по животу бугорки и давилась слезами из-за того, что ОН не может разделить такую радость. Когда отводила глаза от восторженных лиц мужчин, столпившихся под окнами роддома и выкладывающих из цветов слова любви для ее соседок по палате. Угадывала в родных черточках сына отражение его отца и пыталась убедить саму себя, что все сделала правильно. Нельзя заставить человека любить. Нельзя научить принимать того, кого он не мыслит находящимся рядом. И каким бы горьким не было осознание, оно оказалось верным, раз даже отец Антона с ней согласился.
* * *
Мишке тогда было чуть больше двух лет. Они гуляли в детском парке, и ее драгоценный карапуз тихонько повизгивал от восторга, пытаясь поймать голубей, бесстрашно стягивающих семечки с маленькой ладошки. Женя не уставала умиляться еще некрепким ножкам, пушистым волосенкам, которые смешно топорщились на макушке и никак не хотели подчиняться расческе. Бегала за ним следом по тенистым зеленым аллеям, от всего сердца желая, чтобы день подольше не заканчивался, счастливая, как всегда в такие моменты, несмотря ни на что.
