– Свет, не будет такого… Ну как можно попросить прощение за то, что постеснялся меня перед другими? Счел недостаточно хорошей для себя? Он же это не в лицо бросил – сказал, уверенный, что я ничего не узнаю. Значит, на самом деле так считал. Да и понятно же все: он за целый год ни разу не упомянул о своих чувствах… Показательно, не находишь? Причем здесь прощение?
– Но ты любишь… И получается, что все это время ждала.
Покачала головой в ответ.
– Не ждала… А любовь… Не знаю, Свет. Не испытывала такого больше ни к кому, никогда… Но может быть, это просто похоть? Хочу красивое тело, к которому невозможно остаться равнодушным?
Та невесело рассмеялась.
– Ты сама-то веришь в эту чушь?
– Не верю… – Женя неожиданно для самой себя всхлипнула. – Знаешь, как будто ожила сегодня, когда прижалась к плечу. Глотнула его силы – и дышать стало легче. Я ведь помню… Все-все. Как дрожат ресницы во сне, как он хмурится по утрам. Какой крепости кофе любит. И как нужно его коснуться, чтобы свести с ума…
– А как же Миша? Ты же не можешь вообще ничего к нему не испытывать?
Светлане никак не удавалось понять, что связывает ее подругу с этим мужчиной. Столько времени вместе и словно застряли где-то на одной ступени, ни шагу в сторону, ни вперед, ни назад.
– Жень, он ведь хорошо к тебе относится…
– И я – хорошо, – слезы сорвались по щекам колючими обжигающими дорожками. – Только Миша… он как кусок хлеба, когда ты не слишком голоден. Свежий, вкусный, но если его не будет, ничего не изменится. А Антон – пир… для умирающего в пустыне. Нектар, которого всегда мало. Так и хочется вылизать каждую каплю…
Света нахмурилась.
– Это ты-то умирающая? Женька, не дури. Я понимаю, что он ходячий секс, но без этого никто еще не погибал.
– Да не в сексе дело! Рядом с ним все другого цвета… Яркое. Настоящее. Он же по максимуму живет, отдается целиком. Мне это нравится, – поймала скептический взгляд подруги и подтвердила: – Правда, нравится. Я сама бы так хотела: погружаться во все с головой, а не по поверхности скользить, когда вроде делаешь что-то, а мысли и сердце другим заняты.
– Тогда что тебя останавливает? Насколько я поняла, Антон очень даже расположен повторить ваше с ним общение.
Женя вздохнула.
– А кто потом от меня осколки соберет? – Повернулась в упор к подруге, не стесняясь заливающих лицо слез. – Не смогу я больше, как тогда было. Он мне весь нужен. Целиком. И не на ночь, не на год – навсегда. Чтобы целиком моим был и сам этого хотел. Нуждался во мне так же, как я. Чтобы мир для него был серым, если мы не вместе. Но он не умеет так, а на меньшее я не соглашусь.
