Жонглерская труппа Залзана Кавола вошла в город ровно в полдень, когда солнце стояло над головой, и на стенах титанических башен танцевали потоки как бы белого пламени. У Валентина захватило дух от удивления. Какой удивительный показ света и формы!
Долорн насчитывал четырнадцать миллионов жителей и считался крупным городом на Маджипуре, но не из крупнейших.
На континенте Алханрол, как говорили Валентину, город такой величины не представлял ничего особенного. Даже здесь, на самом пасторальном континенте Зимрол были такие же и еще большие города.
Но Валентин подумал, что конечно, ни один из них не мог сравниться с Долорном по красоте. Долорн был холодным и огненным одновременно. Его сверкавшие шпили настойчиво привлекали внимание, как холодная неотразимая музыка, как пронизывающие звуки мощного органа, прокатывающиеся через мрак космоса.
— Сельской гостиницы здесь нет! — радостно крикнула Карабелла. — Мы будем жить в отеле с тонкими простынями и мягкими подушками!
— Неужели Залзан Кавол так расщедрится? — спросил Валентин.
— А куда ему деться? Долорн предлагает только роскошное жилье. Если мы почуем здесь, то либо на улице, либо, как герцоги. Середины нет.
— Спать, как короли? — сказал Валентин. — А почему бы и нет?
Утром перед уходом из гостиницы он взял с Карабеллы клятву никому не говорить о ночных событиях — ни Слиту, ни скандарам, ни даже толкователю снов, если Карабелле вдруг понадобится встреча с таковым. Он потребовал, чтобы она поклялась именами Леди. Понтифакса и Короналя. Он требовал также, чтобы она обращалась с ним, как если бы он всегда был, есть и будет странствующим жонглером Валентином. Требуя клятвы, Валентин говорил с силой и достоинством Короналя, так что бледная Карабелла, стоя на коленях и дрожа, боялась его, как если бы на нем была Звездная Корона. Он же чувствовал себя в какой-то степени обманщиком, поскольку отнюдь не был убежден, что странные сны прошлой ночью придали ему цену.
Но все же снами нельзя было пренебрегать и следовало принять меры. Он даже взял клятву с Делиамбера, хотя сомневался, можно ли верить вруону и колдуну, но Делиамбер, похоже, совершенно искренне поклялся хранить тайну.
— Кто еще знает об этих делах? — спросил Делиамбер.
— Только Карабелла, но я ее связал такой же клятвой.
— Ты ничего не говорил хорту?
— Винориксу? Ни слова. Почему ты спрашиваешь?
— Уж очень он внимательно следит за тобой и задает слишком много вопросов. Не люблю я его.
