Валентин был потрясен размерами города, лежавшего перед ним. Он не мог вспомнить, видел ли он когда-либо город больше этого. Но он, в сущности, не только это, а очень многое не мог вспомнить.
Это был край континента. Весь Зимрол лежал за спиной Валентина, и он знал только, что прошел его из конца в конец, от одного из восточных портов — Ни-Мойи или Пилиплока. Но он знал, что он достаточно молод, хотя и сомневался, можно ли пройти такой путь пешком за целую жизнь. Он не помнил, чтобы у него были какие-нибудь верховые животные, если не считать того, на котором он ехал сегодня. С другой стороны, он вроде бы умел ездить верхом и уверенно сел в широкое седло животного, и это доказывало, что он, как видно, все же проехал часть пути. Но это все неважно. Он здесь и не чувствует усталости. Раз уж он каким-то образом прибыл в Пидруд, в Пидруде он и останется, пока не будет причин идти дальше. У него не было жажды Шанамира к путешествиям.
Мир был так велик — подумать страшно: три больших континента, два огромных океана, пространство, которое можно было представить лишь во сне. Говорят, Лорд Валентин Корональ жил в замке, построенном восемь тысяч лет назад, и комнат в нем строилось по пять каждый год, и стоял этот Замок на такой высокой Горе, что она пронзила небо. Ее колоссальные пики имели тридцать миль в высоту, и на ее склонах было пятьдесят городов, таких же больших, как Пидруд. Такое просто нельзя было себе представить. Мир был слишком огромен, слишком стар, слишком населен, чтобы человек мог себе это представить. «Я буду жить в этом городе, — думал Валентин, — найду способ заплатить за пищу и ночлег и буду счастлив».
— У тебя, естественно, не заказана постель в гостинице? — сказал Шанамир.
— Об этом стоило бы подумать.
— В городе сейчас все гостиницы забиты, потому что фестиваль и Корональ здесь. Где ты будешь спать, Валентин?
— Где-нибудь. Под деревом. На куче песка. В общественном парке. Вот, направо, кажется, парк с высокими деревьями.
— Ты помнишь, что я тебе говорил насчет бродяг? Тебя найдут и посадят под замок на месяц, а затем заставят подметать навоз, а плата такова, что ты будешь заниматься этим до конца дней.
— Во всяком случае, подметание навоза — работа постоянная, — сказал Валентин.
Но Шанамир не засмеялся.
— Есть гостиница, где останавливаются продавцы верховых животных, мы как-нибудь устроим тебя там. Ну, что бы ты делал без меня?
— Ты ведь не веришь, что я стал бы подметальщиком навоза.
