С виду это был натуральный панк с бритой головой в чернильных фиолетовых пятнах и одновременно нежная испанская девушка с отзывчивой душой. Она явилась в класс не с первого занятия. За нашим столом пустовало место, и она села рядом и потом постоянно садилась за наш стол, первый от двери. Панки до этого были знакомы нам лишь по литературе и фотографиям. Мы знали, что это такой протест с сантиментами деревенщины. Мы их узнавали в журналах или газетах по обилию окрашенных голов. Но нам казалось, что всё это от нас запредельно далеко и их время прошло. Но вот перед нами реальный панк с головой в чернильных пятнах.
Это был прекрасный панк с желанием безграничной справедливости. Он нам напомнил сокровенную мечту тамплиеров – объединение религий, и то, чем это стремление для них закончилось. Встреча с панком воскресила в памяти истории Мавритании, Гранады, красных стен Альгамбры, всего того, чем увлекала Андалузия: смесью загадочного и необыкновенного, сплетением религий и ушедших времён, через столетие перекликающихся для меня между Малербу и Вашингтоном Ирвингом.
Всё это было прежде: и безудержное наступление на Запад арабского мира, и непрекращающиеся попытки его остановить, и совмещение взглядов и культур на самой западной и южной оконечности европейской земли. Всё это повторяется и теперь, хотя в куда более неприглядном виде.
Девушка-панк запомнилась нам вниманием и добротой. Была она необыкновенно отзывчивой. Одна наша сокурсница, японка Ясуко, пожаловалась на занятиях, что ей грустно сегодня, в день её рождения: родные далеко, и ей некуда пойти. И панк, не задумываясь, приглашает её к себе на суаре, которое вечером устраивает её брат, работающий в посольстве уж не знаю кем.
Окончен курс и, расставшись с нами, она уехала на родину, сохранившись для нас улыбкой чеширского кота и пригласив нас в гости в Барселону. К нам из европейского далека она явилась засланцем из иного мира. Так называют на компьютерных форумах засылку представителя серии, сокращающую сроки ожидания группового стокового контроля.
1
Как говорится, «два пишем, один в уме». В нашем уме постоянная необходимость совершенствования языка. Вроде и нужно, да не хочется. С этими мыслями, как с занозой в голове, мы попадаем в Mill Community Center, что на Columbia Pike, где заправляет загадочная Эмма-Валенсия. Одноэтажный Милл-центр, по слухам, собираются сносить, здесь любят перестраивать, но пока он – наше прибежище, наш языковой родник, который вскоре временно иссякнет.
