Вот я не люблю быть, как все. Должно быть, это у меня врождённое. Из-за места рождения на окраине страны. На Дальнем Востоке даже некоторое пренебрежение к центру, особенно в приморских городах: «Мол, это там, на западе… И это не для нас… Нечто непрактичное, дорогое и далекое».
Но что лежит в основе поведения? Всё дело в том, к чему отнести событие? Если к разряду непреодолимого, то многое оправдано, а хочется большинство их для себя к этому непреодолимому отнести и не мучаться. Так проще. Но это подлецам проще, и суть в нравственной границе, в месте бифуркации.
Лучший пример для нас – мы сами. Наш организм. Но что мы знаем о подданных этого нашего многоклеточного многонационального государства, того, что в нас, с пограничными гисто-гематическими барьерами и с неожиданными бунтами клеток, от которых безнадёжно и повсеместно ищут лекарства.
А человечество, возможно, вскоре выйдет из этого мира, предварительно хлопнув дверью. Меня волнует, в целом, его участь, не может не волновать. А выход лишь на пути науки, которой я поэтому предан полностью. Я её адепт, можно сказать.
По-прежнему нам тяжелее всего с языком. Английский нам не даётся никак, и мы пугаемся телефонных звонков. И нечего душой кривить, в занятиях английским и наша шкурная перспектива. Мы заинтересованы в гражданстве. Гражданство – наш некий материальный порог. Запасшись стандартной учебой тетрадью, мы регистрируемся в Conversation в учебном Education центре, и наш курс так и называется и служит цели совершенствования в английском языке.
Здесь разная публика, есть и такие, что состояли уже на курсе по несколько раз, в том числе из соотечественников или русскоязычных. Они уверяют нас, что с учительницей нам повезло. Она какая-то чудная во всём: и в том, что живет не по-человечески на барже, припарковавшейся где-то у берегов, и в том, что сразу, в одно из первых занятий, повела всю группу в Starbucks – кофейный клуб, никак не связанный с изучением языка.
Приходится смотреть, открыв глаза. Я так же полон изумления, как персонаж истории с розыгрышем, в которой лётчики, ехавшие на аэродром по Москве, пошутили, подхватив на Тверском бульваре у памятника Пушкину задремавшего в глубоком подпитии мужичка и доставили его с собой в самолёте в Киев, усадив у памятника Хмельницкого. Неожиданно я попадаю в странные обстоятельства, бог знает куда, с неожиданными людьми, не зная, что это за люди, чем теперь занимаются и как они попали сюда? Наиболее поразила меня встреча с панком.
