— Доктор — и не лечит ноги?
— Он вообще больных не лечит, — ответила Звездочка. — Вид больного его огорчает. Он смотрит только здоровых и крепких людей, у которых ничего не болит.
— Ну и бред! — сказала Бри. — Что же это за доктор, если он не лечит больных?
— Он замечательный доктор, — сказала Звездочка. — Просто ваше бесценное здоровье его не интересует. Он…
Она замолчала, когда из приемной донесся душераздирающий вопль. Несмотря на то, что дверь была закрыта, я прекрасно его расслышал. Затем послышались приглушенные крики, звуки борьбы, и новый истошный вопль.
— Что там происходит? — спросил я.
Звездочка не ответила. Она встала и направилась к двери приемной. Открыв ее, она повернулась к нам.
— Доктор Маньяк сейчас вас осмотрит, — сказала она.
Доктор Маньяк?!
Да. Он стоял перед таблицей для проверки зрения и ухмылялся. Доктор Маньяк, одетый в белоснежный халат под плащом из леопардовой шкуры, со стетоскопом на шее.
— Ты… никакой ты не доктор! — возмутился я.
— Я не доктор, я — МАНЬЯК! — крикнул он.
Бри сузила глаза, глядя на него:
— Что там были за крики?
— Это был я, — ответил Маньяк. — Делал свою утреннюю зарядку.
Он набрал в грудь побольше воздуха и испустил долгий, пронзительный вопль. Тяжело дыша, он вставил концы стетоскопа в уши и прижал наконечник к собственной груди.
— Эй, я не дышу! — вскричал он. — Кто-нибудь, зовите доктора!
— Вы и есть доктор, — откликнулась Алая Звездочка из дверей приемной. — Ступайте к телефону и вызовите сами себя.
— Но сегодня у меня выходной! — запричитал Маньяк.
С меня было довольно этой комедии. Я пошел на него с кулаками.
— Где мой брат? — спросил я сердито. — Мы видели, как ты его уволок. Что ты с ним сделал?
— Твой брат? — Доктор Маньяк покачал головой. И состроил скорбную мину.
— Мне стра-а-ашно жаль… — прошептал он. — Твой брат не выжил. Давило и Душило, Близнецы-Кальмары, его схватили. Зрелище, скажем так, было не из приятных.
Я задохнулся, сраженный ужасом.
— Это неправда! — закричал я.
Маньяк кивнул.
— Ты прав. Это неправда. Я солгал. — Он покачал головой. — Ужасно скверная привычка. И почему я все время вру? Неужели виною мое несчастливое детство?
— Мне плевать, — сказал я дрожащим голосом. — Я хочу видеть моего брата. Где он? Где?!
Маньяк потер подбородок.
— А впрочем, если подумать, у меня было очень счастливое детство… Почему же я тогда такой бессовестный враль? Неужели потому, что я маньяк?
— Мне плевать! — снова крикнул я. Я схватил с его груди стетоскоп и гаркнул в него: — ГДЕ! МОЙ! БРАТ!
