— Брак зарегистрировать… — передразнил меня Оле. — А девушку ты спросил? Может, она и не пойдет за тебя.
— Как это? — оторопел я.
— А вот так… — усмехнулся кузнец и, повернувшись к жене, собирающей со стола грязную посуду, сказал ей: — Мать, ты это… Элику сюда позови. Скажи — сваты приехали.
Та с готовностью подорвалась и быстро скрылась в доме.
Через пол минуты на крыльцо выбежала рассерженная, раскрасневшаяся Элика с ребенком под мышкой и закричала злобно:
— Дядя, гони всех сватов отсюда поганой метлой! Ни за кого я замуж не пойду! Вот вам мой сказ.
Ногой для доходчивости топнула и скрылась в доме, крутанув широкой длинной юбкой.
— Слыхал?.. — захихикал Оле. — Что теперь скажешь?
Да-а-а-а-а… Облом Обломыч подкрался, откуда его не ждали.
— Ну… а теперь можно и о приданом поговорить, — уже в голос ржал кузнец. — Коли сойдемся в цене… — Он сделал многозначительную паузу. — Я ведь могу и воздействовать на племяшку. В твою пользу. Слово одно волшебное знаю… Так что ты в приданое за ней взять хочешь?
— Сына своего и жменю горного тумана, — ответил я, начиная сердиться. — И право в любой момент вернуться сюда — жизнь она штука такая… Неизведанная. Остальное все у меня есть. Или будет.
Кузнец помолчал немного и высказался:
— Мой дом — твой дом, Савва. Даже если ты и не женишься на Элике. Сын и так твой по обычаю — ты его признал. Семь лет ему исполнится, так хоть забирай его отсюда. Твое право. А тумана в горах на всех хватит. И еще останется.
Я его выслушал и добавил:
— Еще есть у меня одно условие… Если меня, не дай ушедшие боги, на войне убьют, то опекун моего сына — ты. И профессии его обучишь. Всем секретам наравне с собственными сыновьями. Без изъятий. По рукам?
— По рукам, — согласился кузнец и протянул мне свою жесткую ладонь. — Вот теперь почти по-людски сладились. А то… в город… все вскочили и побежали… по команде фельдфебеля. Понимаю я, что у тебя отпуск короткий. Но нельзя же так… на бегу… Положено обручение отпраздновать и только через полгода свадебку играть. Как дедами нам завещано.
Тут жена Оле снова пришла собирать грязную посуду.
Кузнец на нее посмотрел хитро так. Женщина в ответ прыснула, закрыв концом платка нижнюю часть лица, вызвав ответную улыбку кузнеца.
«Чей-то они тут темнят, — подумал я. — Уж больно морды у них какие-то хитрые».
— Как, мать, отдадим этому оболтусу Элику? — спросил ее кузнец.
Женщина дробно закивала, подхихикивая. Но соглашаясь, судя по всему.
