Весь этот монолог происходил за моей спиной, пока глаза рассматривали безжалостные звезды, быстро смаргивая подступившие соленые слезинки. Конечно, Максим прав, я эгоистка, подчинила его жизнь собственным правилам, отчасти глупым, но нужным мне, сохраняющим шаткую стабильность. Для меня действительно важны мелочи, соблюдение их придает спокойствия, словно кирпичики, поддерживающие шатающееся здание на сваях. И за сосредоточением на собственном мире забыла о нем, о том, кто обеспечивает эту чудесную безбедную жизнь.
У меня есть средства к существованию в условиях мегаполиса, можно сравнить со среднемесячной зарплатой трудящегося человека среднего класса при ничего не деланье, мать в свое время потрудилась на славу, горя неистовым желанием сколотить капитал. Поэтому прекрасно смогу выжить в каменных джунглях, уж с голоду не помру! Жила же до Макса двадцать лет, и дальше проживу.… Пусть не будет «Феррари», не будет фешенебельных бутиков и новой шубки каждый год, но при большом труде я смогу самостоятельно обеспечить безбедное существование. Только дело не в этом, дело совсем не в этом… Я люблю Макса, а он любит меня. Его слова неприятны, но они истинны. Это то, что думает он, и с этим нужно считаться. Нужно идти на уступки, если хочу сохранить наш идеальный мир.
— Макс, послушай… — отворачиваюсь от окна, утерев кулачком капельки слез. Дальнейшие слова застревают в горле при виде распластавшегося тела на черном шелковом белье, в наполовину стянутых до колен джинсах. Подхожу и осторожно перетягиваю его тяжелые ноги на кровать. Стащив ботинки, закрываю одеялом, для спокойствия уверившись, что жених мирно дремлет.
«Сейчас самое время, Налана. Потом будет поздно!» — говорит Голос. Неосознанно, я стала так к нему обращаться.
— Только не говори, что все слышал! — непроизвольно начинаю закипать.
«Используй ментальную связь, не стоит привлекать лишнее внимание!» — словно маленькому ребенку разъясняет он прописные истины. — «К тому же мне не зачем смотреть моменты вашей близости!» — с усмешкой добавляет он.
«О чем ты?» — мысленно спрашиваю я, на что получаю жесткий ответ.
«Второго шанса узнать истину не будет, Налана. Ты сгинешь во тьме!»
— Почему ты повторяешь мое имя? — спрашиваю Голос, забыв о конспирации. Макс неровно дернулся во сне, удобней перевернувшись на бок.
«Иди в гостиную», — сказал Голос, исчезая вместе с болью. Поколебавшись секунду, следую его совету, надев мягкие тапки и сильнее запахнув черный шелковый халат, похожий в свете ночи на ожившую тень. Осторожно выхожу из комнаты на негнущихся ногах, чувствуя себя шпионкой в стане врага посреди собственного дома. Медленно бесшумно спускаюсь по ступенькам лестницы, стараясь не производить не единого шороха, боясь потревожить увлеченных разговором людей. Что это именно так в данный момент, не вызывает сомнений, знаю шестым чувством. Если нужны ответы, их нужно узнать. Осторожно, как притаившаяся мышь на кошачьем полигоне, прокрадываюсь к чуть приоткрытым дверям гостиной, выпускающим крупицу света. Встав возле косяка, надеясь, что меня не заметят, начинаю прислушиваться к тихим словам, приглушенные преградами стен и дверей. И чем больше слушаю, тем больше неконтролируемый страх пронзает каждую жилку, растекаясь по венам и артериям трупным черным ядом, убивающим живое.
