—Говорил… — раздраженно говорю, выскальзывая змеей из его нетвердых объятий. Макс редко позволяет себе надираться в хлам, но если такое происходит, то до потери пульса. Я не виню за это, у самой имеется подобный грешок. Но если у меня еще включена голова, то пьяные люди ужасно раздражают, как красная тряпка на быка, и не важно что это любящий и любимый человек.
— В чем дело, Нала? — устало — раздраженно спрашивает он. — Все прошло замечательно, вечер удался. Я развел их по комнатам, все прибрал, хотя они знают дом так же, как мы с тобой. Никто не наблевал на ковер, никто не утонул в ванне, так чем ты не довольна? — когда выпьет, он становится очень разговорчивым. — Просплюсь, и все вновь будет путем!
— Дело не в этом… — тихо говорю я. Макс с тяжелым вздохом садится на кровать, обреченно приготовившись выслушивать монотонную лекцию самобичевания. Иногда у меня бывают периоды говорливости, трещу как сорока в брачный период. Максим уже привык к прорывам словесного потока, приготовившись слушать очередную исповедь. В основном он быстро отключается, продолжая кивать уже на автомате, но бывают моменты, когда он действительно слышит, включая мозг на нужных словах. Так было, когда я говорила о том, что мне необходимо время для работы, когда ничего постороннего не отвлекает от процесса творчества. Тогда он посмеялся, но увидев серьезность моего лица, разгорелся крупный скандал, закончившийся диким примирением.
— Конечно! Всегда дело не в этом! — обиженным голосом протягивает он, выпуская алкогольные пары. — С тобой так всегда, Налана! «Дело не в этом» — любимая фразочка! Остается сидеть и догадываться, в чем косяк! Какие очередные тараканы забрели тебе в голову. Простите, что я такой тугодум, о, великая писательница, не понимаю с полунамека! Я привык ко всему, Нал! К тому, что чай и специи нужно расставлять в правильном порядке, иначе ты походишь на разъяренную тигрицу. Привык, что каждую ночь ты садишься за свой поганый компьютер, выдалбливая ногтями очередные страницы, в то время, как я хочу засыпать вместе с любимой женщиной, а не ждать ее в холодной постели. Я даже смирился с твоей отрешенностью по жизни, неинтересу к реальности и ненависти к технике, что странно, поскольку мы живем в двадцать первом веке. Я смирился со всем, но только не с «Дело не в этом!» — передразнивает он женский голос. — Чтобы тебя разговорить, нужно накачать до потери пульса и сознания, тогда да, ты хлещешь потоком горной реки… черт, даже говорю, как ты! — усмехается он, уткнув лицо в ладони, пьяно засмеявшись. — Я тоже могу устать, Налана!
