И вот, оставив напыщенных летунов позади купаться в радужных фонтанах, я подошла к границе города, у которой высится огромный дворец, опять же, не виденный ранее. Город лежит на ровной плоскости, и чтобы не заметить такое фундаментальное сооружение, нужно быть слепым кротом. Белоснежно чистый, как и весь город, именно он источает силу, пропитавшую камень и воздух, питая и подпитываясь, выполняя идеальный симбиоз. На вершине дворца сияет огромный золотой купол, источая свет и тепло, словно само Солнце, лениво распласталось на нем тонким блином. Вновь колонны, немыслимых размеров небоскребы, застывшие под античной крышей. Замечаю тонкую превосходную лепнину на барельефах, изображающую людей и животных, сценки из обычной людской жизни и кадры войн. Особо не вглядываюсь, мельком скользнув взглядом, обращаю внимание на дальние сценки, напоминающие полет человека в космос.
Но отчего-то внимание привлекают фигуры, застывшие на вершине Дворца, стоящие вокруг солнечного купола. Статуи людей, застывшие в царственных позах, величественно взирают на распростершийся город. Я насчитала восемь, и если все они находились на равном расстоянии друг от друга, то две центральные стояли очень близко. Кажется, мужчина и женщина, но лиц не разобрать. Я долго разглядывала их, но не затем, чтобы вглядеться в каменные черты, интерес вызвала странная деталь — эти статуи густо покрыты паутиной трещин. Единственные во всем идеальном городе, две центральные фигуры самого главного здания выглядят так, словно простояли уже сотни тысяч лет, древние, готовые рассыпаться в прах, стоит только прикоснуться, червоточина в снежном Абсолюте, ложка дегтя в бочке меда, рушащая идеальную картину.
― Интересно, кто они и почему так выглядят? ― тихо спрашиваю я, проникшись сочувствием к каменным изваяниям, забытым в этом идеальном пустом мире. И тут странное чувство накатило на меня, заставив вздрогнуть, пронося по телу холодный мандраж, чувство родного и знакомого, словно древняя статуя часть меня, отколотый кусочек души, замурованный в камне. ― Бред какой-то…― говорю с усмешкой, тряхнув головой, отгоняя странные мысли, и тяну на себя тяжелую дверь, поддающуюся с неимоверной легкостью, попадая в длинный темный коридор, внутреннюю артерию Дворца.
Дверь за спиной захлопнулась с жутким трескучим звуком, обдав могильным холодом, словно закрылась крышка гроба, отрезая путь к отступлению. Впереди только холодная мрачная темнота, скрывающая кошмарных монстров, липкое чувство тревоги опутало нервы, накрыло тяжелым саваном, вызывая иррациональный древний как мир страх. Пожалуй, каждый боится темноты в той или иной степени, пугает не сама тьма, а то, что скрыто за ее завесой, то, что человеческая сущность не смогла перебороть за века эволюции — страх неизвестности. А эта темнота живая, в ней притаилась сама смерть, готовая в любой момент схватить костлявыми пальцами, утянуть за собой в бесконечный холод.
