— Ох, доктор, — разлепляю я губы. Хрипоте моего голоса может позавидовать Джигурда. — Без ножа вы меня режете. Как же я теперь без соленого, острого, сладкого и вкусного? И я уже не говорю об алкоголе. В человеческих ли это силах?
«А с вечерними прогулками на свежем воздухе у меня и так все отлично».
Виола хмыкает.
— Юморист… Геннадий Хазанов. — Она покачала головой. — Не везет мне в эту смену, юморист — сначала Шурик, потом Семен, теперь вот вы с Леной…
На моем лице, наверное, что-то отразилось, потому что Виола подняла брови.
— Она заходила сюда незадолго до того, как принесли тебя, просила что-нибудь от головы… Что-то не так?
«Это не значит почти ничего, кроме того, что, возможно, я буду жить».
— Нет, — отвечаю я не своим голосом. — Все нормально. Я, наверно, пойду?
— Постой, — хмурится медсестра, — я должна тебе выписать гипотензивное, восстановительное, плюс раствор ромашки…
— Я обязательно загляну еще, — обещаю я, торопливо обуваясь. — А без раствора ромашки и вообще жизни себе не мыслю!
И покидаю гостеприимный медпункт.
Мысль в голове одна: она жива! Ленка жива, и даже почти здорова — почти, потому что обращалась за медпомощью. Может, она сумела бежать? Может, ее пощадили? Может, это был очередной сон, а ты окончательно запутался в слоях этой приветливой реальности?
«Мы поместили еще один сон внутрь твоего сна, чтобы ты сходил с ума пока сходишь с ума.»
Пока лечу к домику Лены, успеваю оглядеть себя. Да нет, вчерашнее мне не приснилось и не привиделось. Костяшки на кулаках сбиты, запястья все еще ноют от наручников, колени ободраны. Одежда, правда чистая, но форма — она вообще одинаковая, может, и переодели. И еще… наклоняюсь, ощупываю голени. Ага — на правой нахожу на ощупь след от укола. Сюда меня и подстрелили. Такой же присутствует в районе седьмого шейного позвонка. А этим добили. После этого у меня была какая-то неприятность то ли с сердцем, то с мозгом, но теперь все снова в норме. Весело.
Подсознание работает все же на удивление хорошо, и вычленяет из этого бессвязного потока две ключевые мысли. Наручники и одежда. Точно. Вот что мне не давало покоя там, в подземельях. Ну что ж, информации прибывает. «Теперь главная линия этого опуса ясна мне насквозь!»
Ноги сами выносят к домику Лены. Сердце колотится как ненормальное. Интересно, почему, неужели судьба не очень-то и знакомой девушки для меня важнее того, что мы нашли вчера под землей? Мрачные тайны, возможно, судьбы мира на одной чаше весов, и бледная измученная девчонка, которая должна была умереть, но не умерла — на другой.
