А теперь я и сам, выходит, провалился в пространственно-временную проплешину. Или червоточину. Точно, червоточину, проплешины — это у Стругацких в «Пикнике». И вот, понимаешь, рассуждаю о возможности путешествий во времени применительно к самому себе.
«Жизнь порой бывает более странной, чем любой вымысел».
Что я знаю точно? Путешествия во времени в принципе возможны, но требуют безумных энергетических затрат, невообразимых на современном техническом уровне. Возможный вывод: либо вокруг меня достаточно сложная имитация, либо случилось нечто почти немыслимое, но все же с вероятностью, отличной от нуля. Сформулируем как «маловероятно, но теоретически возможно».
Эх, ничего не получается толком понять. Мало информации, ох как мало… Предложи мне сейчас отдать глаз за знание, как Одину в свое время предложили — согласился бы не раздумывая. Или это Тюр отдал глаз? Вроде нет, Тюр руку отдал, и не за знание, а просто так, ради жизни на земле. А Один все же разумный был дядька, даром что отец лжи, практически Аццкий Сотона.
Отставить лирику. И Одина — тоже отставить.
Перейдем к девушкам: Алисе, Славе, Лене, Мику. Хм, интересная последовательность, не без помощи подсознания наверняка выстроилась. Отказать, сосредоточиться на этой великолепной четверке. Великолепная четверка и вратарь — а вратарь это, похоже, я. Что нам выдает подсознание относительно них?
Первые две мысли приходится безжалостно отсечь. Через секунду к ним присоединяется и третья. Да, семнадцать лет — это не только отличный вес и физическая форма. Это еще и совершенно безумные гормоны.
«Учет и контроль — вот главное, что требуется для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества». Вот контроля мне сейчас сильно не хватает, да.
Как-то с опозданием меня осеняет: так я же попаданец! Самый натуральный. А так поздно дошло потому, что не похож. Средний попаданец — он ведь какой? Как минимум мастер спорта по борьбе, стрельбе и историческому фехтованию, причем еще и доктор всех наук с двадцатилетнем опытом службы в спецназе. И это еще самый хилый, неказистый, можно сказать, попаданец.
Понятно, если бы про меня писали те авторы, что варганили фанфики про отважных героев, провалившихся в 1941, 1991 или 972 годы, я бы раскидал тут всех одной левой, сжег все строения, запытал всех пленных, чтобы пожарища до неба, и впереди все разбегалось, а позади все рыдало. «Боевая Гвардия тяжелыми шагами идет, сметая крепости, с огнем в очах…» Ну, или имел бы при себе клинок, сработанный, как минимум, Хаттори Ханзо.
