Абигайль сняла перчатки, шарф и отправилась на кухню, которая оказалась очень маленькой и такой же старомодной, как и сама хозяйка. На кухне стояла электрическая плита, полка над которой была украшена яркой льняной оборочкой. Горшки с цветами теснились на подоконнике. Она налила воды в чайник, поставила его на огонь, прислушиваясь к скрипу старых ступенек под тяжелыми шагами профессора. "У него такие огромные ноги, - с внезапной нежностью подумала она, - да он и сам просто великан". Абигайль слышала, как он разговаривает с миссис Маклин, пока она заваривала чай в керамическом чайнике; затем, поставив чашки на поднос, она понесла их в комнату.
В дверях профессор взял у нее из рук поднос, а миссис Маклин улыбнулась:
- Дорогая, на средней полочке в буфете возьмите фруктовый пирог.
Абигайль взяла пирог, тарелочку под него, нож и три блюдечка - все с разным рисунком и, судя по всему, очень старые.
Они пили чай и разговаривали. Абигайль, уверенная в том, что прекрасно знает профессора, еще раз убедилась, что у него, кроме оборотной, есть и лицевая сторона. Казалось, что миссис Маклин своей добротой растопила весь его лед и отчужденность. Сама Абигайль с удовольствием слушала, как профессор и миссис Маклин обсуждают городские новости.
Наконец профессор встал:
- Не могли бы вы проводить меня, сестра Трент? Мне нужно дать вам кое-какие рекомендации.
Он даже не посмотрел на нее, и голос его стал резким, но у самой двери, остановившись, он сказал совершенно другим тоном:
- Дорогая, я забыл кота - я собирался принести его...
- У тебя и так полно дел, - крикнула из гостиной миссис Маклин. - Ты же сам знаешь, у тебя сегодня не будет ни минутки свободного времени.
- Давайте я принесу его, - предложила Абигайль. - Я уже ориентируюсь в Амстердаме.
Воображение живо нарисовало ей картину свидания профессора с некоей роскошной женщиной, их ужина при свечах. Она представила, как он нежно смотрит на нее и улыбается.
- Я не могу позволить, чтобы вы выходили из дома и скитались по всему Амстердаму из-за какого-то кота. - Голос профессора был вежлив.
- Вы преувеличиваете, - рассудительно заметила Абигайль. - Я никогда нигде не скитаюсь, вы говорите обо мне так, как будто бы я - это "Сиротка Анни"... Она осеклась, потому что, хотя ее звали и не Анни, сиротой она действительно была. Взгляд ее застыл на его дорогом пальто, она сжала зубы, чтобы не расплакаться. Проглотив комок в горле, продолжила:
