– И для тех, кто им противостоит! Вот, смотри! – Юля щелкнула мышкой. – Знаешь, кто это?
– Клоун, – уверенно ответила я. – Кем еще может быть беломордый толстяк с накладным красным носом и нарисованными бровями?
– Маньяком, моя дорогая, маньяком! – Юля увеличила подпись под фото. – Это маньяк-садист Джон Гейси, мучитель и убийца более тридцати человек!
– Ну надо же! – ахнула я. – А глаза такие добрые!
– Ага, в свободное от кровавых злодеяний время Гейси подрабатывал на детских утренниках клоуном, – кивнула подружка. – А теперь сюда посмотри. Это, по-твоему, кто?
– Небось тоже маньяк? – предположила я, опасливо рассматривая фотографию немолодого мужчины с грустным взглядом. – Уж очень у него добрые глаза…
– Зришь в корень! – похвалила меня подруга. – Это Генри де Лукас. Вместе с сообщником он развращал малолетних, состоял в секте сатанистов, убивал людей и ел их. На его счету почти пятьсот убийств! Это, Поля, самый кровавый преступник за всю историю криминальной хроники! А глаза большие, добрые!
– Ты хочешь сказать…
Юля кивнула.
– Я тут наскоро изучила фотографии маньяков и пришла к выводу, что внешность их имеет некие типические черты.
– Во-первых, большие красивые глаза, – подхватила я, заинтересовавшись. – Что еще?
– Уши!
Юля веером развернула на столе свои рисунки.
– Смотри, я срисовывала с фото на экране. Из двадцати маньяков у восемнадцати довольно крупные уши. Вот, например, некто Де Сальва, более известный как Бостонский Душитель, у него и глаза, и уши, как у спаниеля!
– Скорее как у статуи на острове Пасхи, – поправила я, чтобы не обижать нелестным сравнением собачек.
– А это Чарли Мэнсон, прославившийся своими зверствами в шестидесятые. – Юля указала на изображение длинноволосого бородача. – К сожалению, не могу сказать, какие у него уши, за лохмами их не видно, но глаза образцово-показательные: большие, красивые, грустные… Ты смотри и сравнивай! Вот этот красавчик – Тед Банди, маньяк-убийца пятидесяти женщин. А это «Ночной Охотник» Рамирез, на его счету девятнадцать убийств. А это уже наши пошли: Чикатило, Бурцев, Головкин, Спесивцев, Иртышов, Рыльков… Ну, что ты видишь?
– Все, как один, глазастые и ушастые, – согласилась я.
– А теперь на рот посмотри! Вот, вот, вот и вот, а?
Что скажешь?
– Рот длинный, почти безгубый.
– А нос?
– Хм… Носы не маленькие и не острые, округлые такие, увесистые носы…
– Правильно! – Юля вытянула из-под низа стопки еще один бумажный лист. – И вот итог моей работы – собирательный образ типичного маньяка, каким я его вижу!
