Пока она вела разыскные работы на антресолях, я успела умыться и сменить ночнушку на джинсы с майкой – наряд, гораздо более подходящий для ландшафтно-озеленительных работ.
– Вот! – Юля притащила коробку и поставила ее рядом с кактусом. – Смотри, она ему подходит идеально!
– Жаль, что он к ней не подходит, – буркнула я, переводя взгляд с круглого объекта на квадратный.
– Кто – он?
– Кактус! Будь он самоходный, как ежик, мог бы залезть в коробку самостоятельно! – объяснила я. – А так непонятно, как его туда поместить? Он же колючий, зараза, в руки взять невозможно!
– Ой, да, раньше при транспортировке мы за горшок держались, а теперь, получается, вовсе не за что, – согласилась со мной Юля и расстроилась.
– Конечно, можно взять большой мясницкий нож… – неохотно начала я и недоговорила.
– Нет, я категорически против расчлененки! – вскричала моя подружка. – Это тоже будет надругательство над трупом бедной Чучундры! К тому же… – Она постреляла в уже убитый кактус глазами и вполне спокойно договорила: – Это не решит проблему с иголками. Куски все равно будут колючие, руками не возьмешь.
– Тут лопата нужна, – постановила я и требовательно прищурилась. – Лопата у нас есть?
– На антресолях точно нету, я там все перерыла.
– Нужна лопата, – повторила я.
И сосредоточилась, вспоминая, когда и где я в последний раз видела шанцевый инструмент.
«На картофельном поле у бабушки в де-ревне», – любезно подсказал мне внутренний голос.
– У дворника должна быть лопата, он же чем-то снег зимой убирает! – сообразила Юля.
– Айда к дворнику!
Мы побежали в прихожую и уже там, глядя, как Юля с гримасой отвращения на лице заталкивает ноги в мокрые туфли, я вспомнила, о чем хотела спросить подружку еще вчера:
– Слушай, а ты-то сама где была, когда я вела неравный бой с Чучундрой?
Юля замялась.
– Ну-у-у-у?!
Я поставила руки в бока.
– Признавайся, где ты шлялась, подруга?
– Почему сразу шлялась, я просто пошла погулять перед сном, – заюлила Юля.
– Ты не пошла, ты сбежала, – уличила я обманщицу. – Тайно! Предварительно постаравшись внушить мне ошибочную уверенность в том, что ты уже легла и крепко спишь!
Юля вздохнула и пожаловалась:
– Ты бередишь мою сердечную рану.
– Которую? – хладнокровно уточнила я.
По количеству ран на квадратный сантиметр сердечной мышцы с Юлей мог бы соревноваться разве что безответно влюбленный печальный Пьеро. К счастью, эти ее ранения болезненны, но не смертельны.
– Ту, которую нанес мне Леонард.
