– Ну? Что там?! – не выдержав затянувшуюся паузу, спросила я.
Эдик и Юля молчали, зато снизу донеслось:
– А-а-а, вашу дивизию, гадские сволочи с третьего этажа, вы что натворили?!
Эд и Юля синхронно отпрянули от подоконника.
– Что? Это так жутко выглядит, да? Он совсем разбился, всмятку, да?! – шепотом спросила я.
Самой посмотреть было страшно.
– Ой, подумаешь, тряпка треснула, козырек с корнем вывернулся и вся эта байда в георгины рухнула! – скороговоркой ответил Эдик. – И проорал в окно: – А не фиг было козырек над окном присобачивать в нарушение строительных нормативов! У вас вообще разрешение на переделку фасадной части исторического здания было, а?!
Матерные крики снизу затихли.
– А маньяк-то, маньяк? – напомнила я.
– Да нет там никаких маньяков, ни живых, ни мертвых, – успокоила меня подружка. – И тоже проорала в окно: – Кроме некоторых архитектурных извращенцев, с которых градостроительный комитет еще спросит по всей строгости закона!
– То есть маньяк не разбился в лепешку? – уточнила я.
– Не разбился, – с явным сожалением сказал Эд. – Очевидно, его падение смягчил козырек над окном этажом ниже.
– Чье падение, в свою очередь, смягчили георгины на клумбе, – договорила я, мысленно восстанавливая всю картину в динамике. – И встрепенулась: – В таком случае, что же мы тут сидим?! Раз маньяк не убился, его же нужно найти!
– И убить! – кровожадно оскалилась Юля. – С-сволочь, такой классной люстры из-за него лишились!
– Я только переоденусь – и побежим! – пообещала я и действительно побежала в светлицу.
Ну, как побежала? Потрусила хромой рысью, оставляя за собой мокрые следы.
Юля немного задержалась, потом пришла ассистировать мне с переодеванием.
– Помоги с ботинком, – попросила я, потому что никак не могла совладать со шнуровкой.
Подруга посмотрела, как трясутся мои пальцы, и присвистнула. А Эдик, которого вообще-то никто не приглашал в девичью спальню, пообещал:
– Сейчас поможем! – и снова убежал в кухню.
Через полминуты – Юля как раз управилась с извлечением моей ноги из своего ботинка – Эд вернулся с дымящейся кружкой.
– Ну-ка, выпей.
– Это что? – спросила я, неуверенно принимая полную емкость.
Руки все еще тряслись.
– Это все! – авторитетно заявил доктор Эд. – Это мама, папа, скорая психологическая помощь и антистрессовая терапия. Пей до дна!
Я послушно припала к кружке, и кто-то из добреньких моих друзей придержал ее снизу и одновременно придавил мой затылок, чтобы наша с чашкой стыковка не прервалась досрочно, до окончания заправки. И я выхлебала все это горячее и сладкое коричневое пойло, уже понимая, что оно вовсе не чай.
