Лицо где каждая линия поражает своим изяществом. Тёмные глаза, полные…гнева…
Наткнувшись на взгляд фессалийки, Квинт вздрогнул и в одночасье очнулся от своих грёз. Помедлив ещё одно мгновение, Квинт шагнул ей навстречу, сокращая расстояние до двух шагов. Словно ожидая этого, фессалийка попятилась назад, при этом не её взгляд стал выражать решимость и…ярость. Квинт остановился и сказал так мягко, как только мог.
— Моё имя, Квинт Скапула.
— Я знаю, кто ты, но не советую подходить ближе, — злым голосом предостерегла его фессалийка.
— Когда ни- будь, мне придётся приблизиться к тебе, — Квинт старался говорить спокойно, хотя близость фессалийки его волновало всё сильней и сильней.
— Тогда ты умрёшь! — последовал непримиримый ответ.
— Ты ненавидишь меня?
— Я ненавижу всех римлян. Они убили всех кого я любила.
— Мне жаль… — начал было говорить Квинт, но она резко и с прежней злостью перебила его.
— Не лги римлянин. Всё что вам нужно — это золото и рабы.
— Это нужно всем. Судя по твоему воспитанию, всё это имелось и у тебя. Или я ошибаюсь?
В ответ полное молчание. Квинт на мгновение почувствовал разочарование. Он иначе представлял себе этот разговор. Женщина стоявшая перед ним, была полна ненависти. А ненависть это яд, от которого порой невозможно избавиться. Мало понемногу, улыбка на губах Квинта померкла.
— Моё присутствие тебе неприятно? — негромко спросил он у неё.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос!
— Хорошо. Тогда тебе придётся… — он не договорил, так как в этот миг фессалийка резко вскинула голову и бросив на него презрительный взгляд, с вызовом произнесла:
— Я не боюсь ни наказания ни смерти. Можешь делать, что хочешь римлянин.
— Гулять по саду одной, — Квинт наконец закончил своё предложение. — Я пригласил тебя в сад только по одной причине. Мне казалось, тебе будет приятна такая прогулка. Я видел, как ты смотрела фонтан в доме. Но раз я тебе неприятен, ты можешь побыть одна. Оставайся здесь столько, сколько пожелаешь. Тебе отведены отдельные покои. Ты и ими можешь распоряжаться по собственному усмотрению. В доме Скапулы, никто не станет тебя принуждать к тому, чего ты сама не захочешь.
Квинт оставил её и направился в сторону дома. Фессалийка Виталия обернулась и проводила его взглядом. И в этом взгляде светилась глубокая растерянность.
Лагерь Флавия Криспа.
Шатёр огласил болезненный рёв Демиуса. Он бегал вокруг Криспа и тряс обожжёнными руками. А тот смотрел на него и посмеивался, правда, это действие больше походило на гримасы. У Криспа была обожжена правая часть лица. В особенности пострадало ухо и часть шеи. Обожжённые места покраснели и вздулись. Почти любое движение причиняло Криспу боль, которую он старался не показывать. Ожог он получил уже в конце сражения когда отдал приказ взять на абордаж судно противника. Во время боя, его едва не придавила горящая мачта, 1 рухнувшая на палубу. Его спасло лишь самоотверженность людей которые сражались с ним плечом к плечу. Они приняли удар на себя. Некоторые успели выставить щиты, другие подобно Демиусу, действовали руками. В итоге, в той или иной степени, обгорели почти все. У Демиуса руки обгорели почти по локоть. Он испытывал сильные боли, но это не помешало ему броситься на помощь, когда Крисп стал одеваться. Несмотря на предостережение Криспа, он взялся застегнуть ремни наплечников. Это попытка закончилась так, как и предсказывал Крисп. И пока Демиус пытался унять боль в руках многочисленными и быстрыми взмахами, Крисп сделал то, что и собирался сделать — вызвал одного из стражей, постоянно дежуривших перед входом. Тот застегнул наплечники, а потом помог пристегнуть и плащ. Пока происходило это действие, Крисп с насмешливостью разговаривал адресуя свои слова несчастному Демиусу:
