Дрожащие ее руки предательски обвили его шею, и он рывком прижал ее к себе и стал с каким-то неистовством целовать. Каждая жилка ее тела отзывалась на его натиск. Губы ее раскрылись, мысли смешались. И куда подевалось ее пуританское воспитание? Она не испытывала ничего подобного и не думала, что с ней может произойти такое. До этой ночи это было ее тело, а теперь оно принадлежало другому человеку.
Обуревавшие ее чувства, о существовании которых она и не подозревала, вопреки разуму тянули ее в водоворот. Его руки более уверенно заскользили по гладкому шелку платья. Он целовал ее шею, шепча имя. И от этого теплая волна пробежала по всему телу Веры. Его рука, скользящая по телу, легла на грудь. Девушка еще теснее прижилась к нему и закрыла глаза.
Она не почувствовала, как он расстегнул молнию на платье, и оно упало на пол. Через минуту там оказалась и другая одежда.
– Любимая моя. – Он гладил и целовал ее, шепча слова любви.
Вода в омуте все больше и больше набирала скорость вращения. Поцелуи становились страстными. Когда он коснулся языком ее груди, все поплыло у нее перед глазами. Все еще злясь на себя, она поняла, что уступает этим чувствам. Ноги перестали быть опорой и предательски подкашивались. Её била дрожь. Остатки здравого смысла твердили, что она должна оттолкнуть его, но рассудок заблудился в тумане эмоций. Грудь ее предательски вздымалась в его больших, нежных руках. Его руки, его губы, его тело как магнитом притягивали. Все мысли улетучились. Два сердца уже стучали в унисон. Их желания были взаимны. Он желал ее! Она желала его!
Луна заглядывала в окно. Ох, уж эта вечная спутница влюбленных! Вся комната залилась серебряным светом. Серебром отливали девичья кожа, распущенные волосы. Влюбленные теснее прижались друг к другу. Десятью минутами раньше она хотела сказать, что у нее подобного еще не было, но слова застыли на губах, так и не слетев с них.
Близость разгоряченных тел пробудила древнее, как мир, чувство, которое заполнило их целиком. Она обвила его шею руками, откинула голову, пьянея от близости. Как путники, томимые жаждой, они с упоением пили ключевую прохладу и не могли остановиться. Захлестнувшая волна уносила их в удивительный мир. С этой минуты он сузился до лоскутного размера, на котором были только они двое: молодые и влюбленные.
Он подхватил ее на руки. Ни один мужчина не носил ее на руках. Он это сделал без усилий, поднял как пушинку. И понес ее в сторону спальни. Они, так и не расцепив рук, упали на кровать вместе. Она принадлежала ему! Он принадлежал ей!
