- Семен! Это что же такое творится? Девочка погибает. Она тебе не родная, тебе и горя мало. А я-то как страдаю...
- Варя, - говорил Семен Дементьич, встретив падчерицу в краткий промежуток между работой и сном, - пожалей хоть нас, стариков, если ты себя не жалеешь. Зачем ты это самое... не ешь, когда тебя просют? Ну что за глупости, ей-богу! Я тебя прошу...
- Вы с ума сошли? - спрашивала Варя. - Я ведь, кажется, не ребенок...
И разговор обрывался на этом.
Поколению, входившему в жизнь в начале первой пятилетки, были предоставлены большие права. Но и требования к нему были предъявлены большие.
Это поколение участвовало в создании новых, грандиозных вещей в условиях труднейших и часто как будто бы непосильных. Приходилось учиться и работать. И главное - приходилось учиться и работать самостоятельно. Люди взрослели быстрее, чем в обычное время.
В девятнадцать лет Варя Лугина была уже мастером. Она говорила Фомину:
- Папаша, по-моему, ты неисправим...
- Почему?
- Ну как же... Я тебе третий раз говорю - края должны быть свободны, а ты их стачиваешь. Это же брак...
Фомин поднимал очки на лоб, внимательно смотрел на шайбу, потом на Варю. И, осмотрев ее со всех сторон, спрашивал:
- А кто учил тебя на этом станке?
- Ты.
- А теперь ты меня учишь?
- Я.
- Забавно! - говорил старик.
Но все-таки старался не стачивать краев. Ослушаться мастера нельзя.
А Лугина была очень строгим мастером.
Потом ее перебросили на комсомольскую работу. И когда она выговаривала комсомольцу за какой-нибудь промах на производстве, она не просто выговаривала, но могла и показать, как надо делать по-настоящему.
Добряков и до сих пор помнит, как Варя Лугина в свое время "брала его в работу", как он краснел перед девушкой, но ничего не мог возразить. Она всегда была права. И не отсюда ли началось его влечение к этой девушке, закончившееся так печально?
Варя Лугина ушла от него навсегда. Она привыкла все в жизни делать самостоятельно и самостоятельно хотела решить сейчас самый сложный в ее жизни вопрос. Без мужа. Без Добрякова. Сама.
Она пришла к секретарю комсомольского комитета и сказала, что хочет опять пойти на производство: ей тяжело теперь заниматься комсомольскими делами - много беготни, а ей трудно сейчас.
- Почему сейчас?
- Я беременна.
- Как? - секретарь удивился. - Разве ты, Варя, вышла замуж?
- Нет, - сказала Варя. - Я не вышла. И не хочу выходить. Не хочу...
- Ну? - сказал секретарь, еще не зная, что сказать.
