Знание-сила, 2004 № 07 (925) | страница 57

До 70-х годов прецеденты догоняющего развития были относительно успешными- Но поднимаясь до вершин индустриального прогресса, такие страны (примеры СССР и Японии доказывают это) не способны войти в круг постиндустриальных держав. Это определяет пределы современных попыток ускоренной модернизации.

Строительства Петербурга. Гравюра 1703 г.

В начале XVIII века, восприняв европейский опыт развития и обеспечив беспрецедентную мобилизацию ресурсов, российское самодержавие добилось столь впечатляющих результатов, что на два столетия оказалось в плену весьма сомнительных стереотипов управления страной.

Основной ресурс постиндустриальных экономик — информация и знания, то есть творчество отдельных людей, не подверженное мобилизации. Усилия тысячи низкоквалифицированных программистов не дадут нового программного продукта, который может быть создан одним талантливым разработчиком, в отличие от труда тысячи лесорубов, который окажется заведомо более продуктивным, чем труд десяти или ста из них. Мотивы творчества качественно отличаются от стимулов к труду; в массовом масштабе они возникают, только когда общество достигло высокого уровня благосостояния, иначе преобладают сугубо экономические цели. Привычно сдерживать потребление и активизировать накопления — значит блокировать возможности перехода к постиндустриальному обществу.

Производство наукоемкой продукции и новых технологий не поглощает значительных материальных ресурсов, и интеллектуальные усилия, в отличие от физических, не сокращают деятельный потенциал человека, а лишь совершенствуют его. Информационное потребление не сдерживает экономический рост, а ускоряет его.

Снижение нормы накопления становится в постиндустриальном обществе движителем прогресса, в то время как в индустриальном ему препятствует.

Тиражирование информационных продуктов не требует и малой доли средств, затраченных на их изначальное производство.

Постиндустриальные страны создают неограниченное сегодня богатство, развивая при этом потенциал своих граждан, тогда как индустриальные, истощая собственные природные и людские ресурсы, производят товары, потребность в которых постоянно снижается.

По крайней мере всю вторую половину XX века СССР и Россия шли по самому неэффективному в этом смысле пути, на котором пределы догоняющего развития сужались гипертрофированной ролью государства в экономике и вопиющим пренебрежением к личности. Были растрачены гигантские ресурсы (только на военные нужды в 1960 — 1987 годы ушло более 4,6 триллиона долларов, а прямые дотации аграрному сектору в конце 80-х годов оценивались в 128 миллиардов долларов в год). Большинство отраслей экономики оказались неэффективны (на производство 1 доллара внутреннего национального продукта СССР тратил в 1988 году в 16-18 раз больше энергоносителей, чем Япония или Швейцария), а технологический сектор к настоящему времени не подает признаков жизни (доля расходов на НИОКР составляет сегодня 0,32 процента валового внутреннего продукта, численность научных кадров, работающих по специальности, находится на уровне первых послевоенных лет, а доля высокотехнологичной продукции в экспорте составляет 3 процента против 44 в США).